Я лежал на земле, ожидая, что громадный молот сейчас расплющит меня в лепешку, но прошло тридцать секунд, молот все не падал, и я сообразил, что какой-то пилот, поднявшийся с военного аэродрома в Брансуике, не смог дождаться, пока под крылом заплещется Атлантический океан, и пробил звуковой барьер над сушей. Но, святый Боже, кто же мог ожидать, что преодоление скорости звука сопровождается таким грохотом?
Я медленно поднялся, постоял, ожидая, пока успокоится сердце, и только тут заметил, что гром с ясного неба испугал не только меня. Впервые на моей памяти в леске, что начинался за нашим домом в Праутс-Нек, царила полная тишина. Я стоял, опавшие листья облепили мои джинсы и футболку, и слушал. Полная, абсолютная тишина. А ведь даже в холодный январский день лес не умолкает ни на секунду.
Наконец запел вьюрок. На две или три секунды вернулась тишина, потом почин вьюрка поддержала сойка. Еще две или три секунды, и свое отношение к случившемуся высказала ворона. Забарабанил дятел. Слева от меня зашелестел в опавшей листве бурундук. И через минуту после того, как я поднялся с земли, лес уже жил прежней жизнью, занимаясь привычными делами. Я занялся своими, но навсегда запомнил и внезапный грохот, и последовавшую за ним мертвую тишину.
Тот июньский день я часто сравнивал с пробуждением от кошмара. Что-то случилось, по крайней мере могло случиться… но сначала приходит тишина. Она нужна нам для того, чтобы убедиться, что мы в полном порядке, а опасность, если она и существовала, более не грозит.
В последующую неделю жизнь в Дерри замерла. Мокрый снег и ветер много чего натворили, а резкое понижение температуры осложнило расчистку дорог и ликвидацию последствий бурана. И люди, конечно, сделались мрачными и угрюмыми. Такие природные катаклизмы случаются у нас каждый год, иногда даже в апреле, но их никогда не ждут. И когда городу достается, мы воспринимаем это как личное оскорбление.
Но к концу недели погода начала налаживаться. Я воспользовался этим подарком судьбы и отправился выпить чашечку кофе и съесть пирожное в маленький ресторанчик, расположенный по соседству с аптечным магазином «Райт эйд», в котором Джоанна сделала свою последнюю покупку. Ел пирожное, запивал его кофе, разгадывал газетный кроссворд, когда рядом со мной раздался мужской голос:
– Позволите сесть за ваш столик, мистер Нунэн? Сегодня здесь очень уж много народу.
Я поднял голову и увидел старика. Я его определенно знал, только не мог припомнить, где и когда пересекались наши пути.
– Ралф Робертс, – представился он. – Доброволец Красного Креста. Мы там работаем с моей женой, Лойс.
– Да,