Они лежали в высокой траве у самого озера, посреди васильков и ромашек, слушая, как бьются о песчаный берег волны.
– Я… я хотела сбежать от тебя, мой князь, – погладив Хельги по плечу, призналась Ладислава. – Но, похоже, ничего не вышло…
– Потому что я появился здесь? – Ярл крепче прижал в себе деву.
Та засмеялась тихонько:
– Нет, не поэтому. Если б ты не пришел, я бы вернулась сама… не выдержала бы, сама не знаю почему…
– Любимая… – Хельги не мог оторваться от светло-синих девичьих глаз, таких любимых, родных… чуть светлее, чем у Сельмы.
Ярл вдруг поймал себя на мысли, что, кажется, любит обеих. Он не представлял себе жизни без Сельмы, любимой супруги и матери его дочерей, но не мог бросить и Ладиславу. Как быть? Ввести Ладиславу в дом второй женой? Как знатный господин, он ведь имел на это право. Но согласится ли на это васильковоглазая девушка? И как воспримет ее Сельма? Формально, конечно же, согласится, но будет ли в семье лад? И… и как в таком случае вести себя самому? Никто не мог посоветовать ярлу, даже Тот, кто являлся ему в грохоте барабанов! А ведь он постоянно советовал в трудную минуту, и ярл всегда точно знал, как поступить, оттого-то его и прозвали Вещим. Всегда знал… Но вот сейчас…
– Не думай о плохом, любый. – Ладислава обняла ярла. – Не хмурь брови, не надо. Наслаждайся тем, что есть…
– Ты стала мудрей, дева.
– Я просто повзрослела, мой князь, – грустно улыбнулась девушка. – Целую зиму я провела здесь одна, вернее вдвоем с Дишкой, названым братцем…
– С кем?
– С Дивьяном. Это я зову его так – Дишка. Он славный. Скоро хочет жениться на одной из куневичских дев, они почему-то считаются работящими, словно все остальные бездельницы.
– Жениться? Хорошее дело. Если надо, могу быть сватом!
– Дишка и сам хотел просить о том, да постеснялся. Он почему-то сильно зауважал тебя в последнее время. Куневичские, кстати, тоже… Они приходили недавно, купили у ваших бусы – повесить над разоренным погостом. Мы тоже такие повесили. Там, над курганом.
– В злое время живем мы с тобой, Лада, – погрустнел князь. – Злое, нехорошее время.
– Разве? – Ладислава погладила ярла по щеке, заглянув в глаза, шепнула что-то смешное.
Хельги чувствовал, как сладко кружится у него голова.
– О каких буквицах мне все время твердил Дивьян? – Он наконец оторвался от девушки. – Говорил, что ты знаешь.
– О буквицах? – удивилась Ладислава. – А, наверное, он имел в виду руны. Здесь, около Шугозера, напротив усадьбы Конди, вырезанная на старом пне руна «Ф», а на куневичской дороге у болота Чистый Мох – «У», на камне.
– И под обоими – схроны?
– Ты и это знаешь?
Хельги кивнул, задумался. Вспомнил – неизвестные нидинги сначала напали на усадьбу Конди – руна «Ф» – первая руна из числа так называемых «старших» рун общих, для всех германских племен, следующей идет руна «У» – и она на куневичской дороге, а ведь Куневичский погост был разорен вторым. Третьим – селище Змеяна, и там же, рядом, нашлась третья по счету руна— «Т». Интересные дела получаются! Четвертая руна –