Эрио отмахнулся, показывая, что вовсе не злится.
– Говоришь, хотели развлечься? Она же меченая, с ними положено развлекаться. Вот видишь, Желан, я говорил тебе, что меченые – похотливые существа. Хочешь не хочешь, а полезешь к ней в постель. Завлекла трёх парней, а потом начала сопротивляться, набивая себе цену. Тварь – она и есть тварь. Значит, любиться в подвале для неё самое милое занятие?
– Милорд, а вдруг всё не так, как вы думаете? – осторожно спросил Яреб.
– Ах, вот только защищать её не надо, – злобно искривил губы Эрио. – Девушку забрать сегодня же. Проберись в её дом ночью, Яреб. Думаю, с калекой ты и один справишься. Юко мне нужен здесь. Впрочем, порталица поможет. Только не сюда её ведите, а в Тёмный замок. Заприте меченую в подвале, но выберите темницу получше.
– Милорд, дозвольте возразить. Милена юна и хрупка…
– Рех, – перебил король, поднимая руку вверх. – Заутра сам буду в Тёмном замке. И не разговаривайте с ней попусту. Это ни к чему. Всё, идите.
***
Мила зашла в квартиру и понадеялась тихонько просочиться в свою комнату, только этому не суждено было случиться. Не успела она снять обувь, как рядом раздался крик мамы:
– Мила, что за мужики странные с тобой были?! Ты что, в готы записалась?! Или в секту какую попала?! Конечно, такую, как ты, легко обдурить! Кто это был, Мила?!
– Мам, меня хотели избить, а тот мужчина мне помог. Если с ним был кто-то ещё, я же не видела. Почему я всегда виновата? – возмутилась Милена.
– Да всё она врет, мам, – раздался голос сестры. – Ты же сама этих мужиков видела. Одеты странно и волосы у всех в чёрный цвет крашены. Так только готы ходят.
– И не обязательно. Подумаешь, чёрный. Может натуральный цвет. Слишком старые они для молодёжной субкультуры. Всем за тридцать на вид. Мне друг сказал, что видел её с разными мужиками. Мила – шлюха, – заявил Саша.
– Это правда?! Это правда, Мила?! Какой ты пример подаёшь сестре?! Что мы скажем родне, если узнают?!
Мать начала кричать, Милена в ответ оправдывалась. Мама, разумеется, больше родному сыночку поверила, чем приёмной дочери. Крикнула, чтобы не смела лгать, и впервые в жизни отвесила пощёчину. От неожиданности Мила пошатнулась, но упала в объятия отца, который открыл входную дверь.
– Что происходит?! Милена, с тобой всё в порядке?
Мать снова стала кричать всякие обидные вещи, что не потерпит в доме продажных девок, чтобы Мила убиралась жить в деревню к бабушке. Отец прижимал её к себе и говорил, что не верит в эту чушь. Милена едва сдерживала слёзы. Папа отвёл её в каморку, потом принёс молока и любимого печенья.
– Я поговорю с ней, не переживай, – отец погладил её по голове и ушёл.
Это странно, но мысленно Мила продолжала называть их мама и папа. Может, по привычке?
Она выпила молока, переоделась и легла на кровать, беззвучно плача. Было так плохо и обидно. Больше обидно – из-за того, что её настоящие родители бросили в лесу умирать. За что? За то, что родилась инвалидом?