– Тебе холодно? – спросила мама.
Она читала книгу у торшера. Папа уже спал.
– Не знаю…
Я расплакалась. Валерьянка не помогла: меня по-прежнему колотило, а внутри была «воздушная яма», словно затянувшееся падение в саму себя.
Как больно быть отвергнутой, как ранят злые насмешки, как стыдно плакать, когда все ждут твоих слёз, и как невозможно не заплакать от того, что все только этого и ждут!..
Ласковые руки обняли меня, и дрожь постепенно затихла.
– Перемелется – мука будет… Думай о хорошем. Скоро лето. Гуляй, веселись! На море поедем. Я уже взяла путёвки. А папе почти пообещали велосипед. Чудесно, правда?..
Никогда родители не узнают, о чём на самом деле плачут дети.
Велосипед был задуман как подарок за успешное окончание четвёртого класса. Стоило это чудо сто рублей в полной комплектации. Папа ждал велосипед почти полгода и получил благодаря тому, что один из его бывших учеников работал в «Спорттоварах».
«Тисса-2»… Само название завораживало. Я влюбилась в новый велик сразу. Как раз по росту – не нужно искать бордюр, и педали не бьют по лодыжкам, и руль поворачивается легко и плавно. Я чувствовала себя так, словно до этого скакала на необузданных мустангах, а теперь получила ласкового жеребчика. Не пони, нет! Он слишком хорош для пони, слишком породист: с этим тонким, гордого изгиба, рулём, разноцветными отражателями на спицах, которые сияют так, что прохожие оборачиваются, мелодичным тембром звонка – не какой-то хриплой «мяукалкой»! А эти гофрированные трубки, а фонарик!
День, когда папа впервые вынес мне велосипед и поставил у подъезда, был особенным. На минуту затихли бабки на лавочке у подъезда; Вовка вытянул гусиную шею, моргая с завистью и изумлением; и даже увлечённые нардами взрослые дяди покосились не без интереса. Новый велик – событие лишь чуть меньшее, чем новые «Жигули».
Привыкнув ко всеобщему вниманию только в качестве объекта для насмешек, я смутилась и скорей вскочила в седло. Объезжать жеребчика не потребовалось: он был мой родной – продолжение рук и ног, мгновенное воплощение мыслей. Я колесила по залитому солнцем двору и в тот день ничуть не горевала о своём одиночестве. Можно прокатиться до «чеченского магазина» и первой узнать, не привезли ли мороженое. «Чеченский» он не потому, что другим туда вход воспрещён, а просто так совпало, что все его работницы – чеченки. Можно объехать весь школьный двор. Или отправиться в путешествие к красным домам… Предполагалось, что я буду кататься на расстоянии «зова с балкона». Но это, конечно, только предполагалось.
«Тисса» повысила мой статус в глазах Рамочкиной и компании. На какое-то время я даже перестала быть изгоем. Но не сумела этим правильно воспользоваться. Я разрешала кататься всем, кто бы ни попросил: от Вовки, прикусившего свой язычок, до Алки, острые колени которой упирались в руль. И ничего не просила взамен – а мне и не думали предлагать. Очень скоро мои велосипедные прогулки превратились в пункт проката для всех желающих. Но длилось