Второсортные. Александр Германович Маклер

дорогие мои товарищи,– улыбнулся он,– наконец-то этот день пришел, дождался я его,– Всеволод поднял вверх руку с галстуком и продолжил речь,– одиннадцать лет, целых одиннадцать лет, мы были бок, о бок, за эти годы я сделал много вывод об обществе целом, о наставниках,– юноша рукой показал в сторону учителей,– сколько раз я сомневался в своей теории, что если ученик тупой, то это не вина ребенка, а виноват в этом учитель,– Всеволод сделал паузу,– я буду резок сейчас, но и буду честен перед вами, вы же меня этому учили все эти годы. Да, я утверждаю, что все одиннадцать лет я проучился с глупыми людьми. Я сейчас не говорю про учеников, я говорю про наставников. Марина Федоровна, учительница русского языка и литературы, закомплексованная сущность с паническим атаками, которая за всю свою профессиональную деятельность ни одну сломала детскую психику,– парень улыбнулся,– а знаете почему она не замужем,– юноша сделал паузу,– потому что кто возьмет эту умственно отсталую обузу, которая пишет с грамматическими ошибками, хотя занимает такую должность, как учитель русского языка и литературы. Про доминантного физрука, я думаю не стоит говорить. Вы когда-нибудь видели у него здоровый взгляд,– Всеволод снова сделал паузу,– вот и я об этом, это реальное дитя весны с озабоченными глазами. Существо, которая даже на тень возбуждается.

      Парень не успел договорить свою речь, его через несколько минут окружили охранники школы, забрали микрофон и вывели за пределы школы. В то время родители ждали ребенка в машине, его мать плакала, отец молчал. Мальчик сел в машину.

      – Ну, что вы поникли,– спросил Всеволод у родителей,– разве я не прав, вы же то же недолюбливали эту школу, но не могли об этом сказать прямо, любезничали.

      – Сев,– вымолвил отец,– так нельзя, где твоя культура, мы тебя по-другому воспитывали.

      – Отец, я имею право на свободу слова, и вы мне в этом не должны мешать, а советы я ваши слушаю, но делаю, как я решил,– парень стал нервничать, так как родители не поддержали его,– они реально тупые, я даже о математичке не успел сказать, которая не умеет считать уравнения даже второй степени.

      – Да, сынок, не знаю, как разговаривать с тобой, ты вообще слышь меня,– посмотрел отец сыну в глаза,– я говорю про воспитание, при чем здесь уровень интеллекта?

      – Всеволод,– вмешалась в разговор мать,– ты если такой умный, то поступи в МГУ на бюджет на физико-математический.

      – Маш,– возмутился отец,– при чем здесь учеба, я другом говорю.

      – Сереж, что о другом,– повысила голос женщина,– ты всегда о другом, о другом говоришь, а толку-то от этого, о другом он говорит, достал если честно,– отвернулась Мария в другую сторону,– они действительно тупые в этой школе, дебилы полные, Сев был прав, так что давай не будем,– женщина снова повернулась к Всеволоду, прищурила глаза,– а ты если не такой тупой, как они, докажи, на деле докажи, а не на трибуне.

      – Да, докажу!– вспылил юноша и облокотился сильнее спиной об сиденье.

      – Делайте, что хотите,– махнул