И, барабанная дробь, оплата моей работы по нашему соглашению составляла семь рублей. Семь. Рублей. Все остальное добровольный бонус. Вот так-то.
– Ублюдок… – рычала я темной пустой комнате. – Я это так не оставлю! Это просто не может быть законно.
«Все законно, Лиза. Ты сама это подписала!», – шептал предательский внутренний голос.
Больше всего мне «нравился» один из последних пунктов, выделенных звездочкой: «Расторжение договора возможно исключительно по согласованию двух сторон». В случае если я вдруг решу «кинуть» Баринова на оказание услуги, то он, весь такой бедный и несчастный, потерпит грандиозные убытки. Оценивал мужчина их в семь миллионов.
Семь рублей против семи миллионов. Занавес.
– То есть, – голос предательски дрожал, голова кружилась, как после опьянения, – что мы имеем по итогу. Я не могу уйти из компании ближайшие пять лет без разрешения мужчины. Он может приказывать мне все, что угодно. Я обязана повиноваться, как какая-то рабыня Изаура. И если захочу сбежать – надо где-то взять семь миллионов.
Меня начало трясти не на шутку. Вдруг шикарное будущее стало совершенно невозможным! И теперь ему препятствовал не мой отец, а Юрий Баринов.
– Ты чуть не переспала с этим говнюком… – напомнила я себе, а потом вытерла слезы, вскочила с постели и начала собираться. – Ничего-ничего! Баринов получит по полной. Я ему отомщу.
Я всегда была самостоятельным ребенком. Никогда не жаловалась, не устраивала скандалов и ссор родителям. Даже когда упала с дерева и расшибла себе ногу, просто улыбнулась маме и, гордо вздернув подбородок, тактично заметила: «Кажется, мне не помешает осмотр врача». Мне не нужны были деньги на косметику, шмотки и рестораны. Точнее, нужны! Но я просто стыдилась их просить.
И вот настал тот день, когда мне нужна была моя семья. Я вызывала такси в двенадцатом часу, потратив на него огромную часть своих сбережений. В пол второго водитель оставил меня у ворот элитного загородного коттеджа.
– Эй! – охранник выскочил из неоткуда. Новенький, его я видела впервые. – Милостыню не подаем! Уйди.
Сжав зубы, я была слишком взвинчена, чтобы обижаться на незнакомца, поэтому махнула рукой:
– Мне нужно к папе. Скажите, это очень срочно.
Охранник осмотрел меня с ног до головы, опустил дуло охотничьего ружья вниз и настороженно прошептал:
– Твой папа кто-то из персонала?
Я хмыкнула с досадой и горечью. Никто в доме моей семьи меня не знал. Я была чужой в их празднике жизни.
– Хозяин