Женщина Солнца. Джеймс Уиллард Шульц

протянул нам старинную деревянную миску ручной работы, наполненную ломтиками сушеного языка, и каждый из нас взял по одному из этих очень маленьких ломтиков. Я наблюдал за Мастаки, когда она держала свою долю, высоко подняв, и молилась Солнцу, чтобы оно дало всем нам долгую, сытую и счастливую жизнь; а затем, съев часть ее, она закопала остаток в землю, одновременно вознося подобную молитву Матери-Земле.

      – Сейчас! Твоя очередь, молись! – взволнованно прошептала мне Пайота.

      Я был смущен и сбит с толку, оказавшись под выжидающим взглядом пятидесяти пар глаз. Она схватила руку, в которой я держал кусочек сушеного языка, подняла ее вверх, и я прочитал вслух, предложение за предложением, молитву, которую она прошептала. А затем, без ее помощи, я съел половину ломтика и, помолившись Матери-Земле, зарыл другую половину в землю.

      Когда я закончил, старик, подносивший чашу, сказал мне:

      – Ты хорошо сделал, сын мой. Тот, кто наверху, и та, на чьей груди мы существуем, несомненно, будут милостивы к тебе и помогут тебе во всех твоих начинаниях.

      Дрожа, как осиновый лист на летнем ветру, Пайота начала свою молитву, и молилась вновь и вновь со все возрастающим пылом, умоляя богов указать ей какой-нибудь способ по-настоящему послужить им и Народу Равнин, и, привлеченная потрясающим красноречием и искренностью прекрасной просительницы, люди столпились в хижине, чтобы увидеть и услышать ее, и стояли там, словно завороженные. Наконец, она произнесла свою последнюю молитву, обращенную к Матери-Земле, и повернулась к дверному проему хижины, затем снова повернулась, подняла обе руки высоко над головой и воскликнула:

      – О Солнце! О могучее, живущее над нами! Пожалей нас! Пожалей нас, своих детей… – и больше сказать ничего не могла.

      Внезапно ее стройная фигура поникла, она покачнулась и, потеряв сознание, ничком упала на землю. Мастаки мгновенно опустилась рядом с ней на колени, ощупала ее грудь и через мгновение объявила, что она не умерла. Затем пришли несколько женщин из числа давших обет Солнцу, отнесли ее на свое место в вигваме, и под их заботой она вскоре пришла в себя и села; и, видя, что Мастаки и я с тревогой смотрим на нее, она сказала нам, что чувствует себя хорошо, и что мы должны иди.