– Да, конечно, – согласилась я. – Этот, должно быть, стоил вам недешево.
– Нет, мне повезло. Я получил его в наследство, как и почти все остальное в этой лавке. От предшествующего владельца.
Мне показалось, что в глубине добрых черных глаз мелькнуло беспокойство. Но за последнее время я стала слишком подозрительна, привыкнув читать различные оттенки выражения на лицах присутствующих на званых обедах в надежде, что это может как-то помочь Джейми, а потому тут же отбросила эту мысль.
Маленький толстый колдун придвинулся поближе и доверительным жестом взял меня за руку.
– Профессионалка? – спросил он. – Должен отметить, вы ничуть не похожи.
Первым порывом было отбросить эту руку, но ее прикосновение, вопреки ожиданиям, оказалось приятным – бесстрастным и одновременно утешительным. Я взглянула на окна – края стекол покрывал слой инея – и поняла, откуда возникло это ощущение: его руки без перчаток были на удивление теплыми.
– Все зависит от того, какой смысл вы вкладываете в этот термин, – усмехнулась я. – Я – целительница.
– Ах целительница? – Он откинулся в кресле, с интересом разглядывая меня. – Да, наверное, так и есть. А еще? Предсказания судьбы, приворотные зелья?
Я с содроганием вспомнила наши с Муртой скитания по дорогам Шотландии, когда мы искали Джейми. Тогда, чтобы заработать на кусок хлеба, мы, словно пара цыган, предсказывали судьбу и пели.
– О нет, ничего подобного! – слегка покраснев, ответила я.
– Ну, что вы не профессиональная лгунья, это очевидно, – заметил он, весело глядя на меня. – А жаль. Однако же чем могу служить вам, мадонна?
Я объяснила, что мне нужно; он слушал, глубокомысленно кивая головой, длинные седые волосы спадали с плеч. Парика он, во всяком случае в лавке, не носил и волосы не пудрил. Просто зачесывал их назад с высокого и широкого лба, и они прямыми, как палки, прядями спадали на плечи, а на концах были ровно подрезаны.
Говорить с ним было легко, он очень хорошо знал травы и ботанику. Он начал снимать с полок разные склянки и сосуды, вытряхивал из них какие-то порошки, смешивал их, растирал в ладонях всякие травы, давал мне понюхать или попробовать.
Нашу беседу прервали голоса, доносившиеся из магазина. Там, облокотившись о прилавок, стоял щеголевато одетый лакей и что-то говорил продавщице. Вернее, пытался что-то сказать. Его робкие попытки успешно парировали трескучие тирады на провансальском. Понимала я далеко не все, но общий смысл был ясен. Речь шла о капусте и каких-то колбасках, причем и о том и о другом отзывалась девушка далеко не лестно.
Я начала было размышлять об уникальной способности французов сводить любую дискуссию к еде, как вдруг дверь в лавке резко распахнулась. К лакею прибыло