– Света, хватит дуться, – постучал в дверь спальни Сергей. – Надя вывесила полотенце, приглашают нас в гости. Собирайся.
В квартире у Кимов пахло грозой.
– Светлана! Как хорошо, что вы пришли! – встретила их на пороге бесцеремонная и шумливая Надя. – Я со вчерашнего дня не могу успокоиться. Представляешь, что отчебучил мой муж? Я полгода копила от него тайком копейки, сшила для него в ателье ши-икарную шапку, он мечтал о такой, подарила эту шапку ему вчера, а он потерял! И не помнит где! Наверное, оставил на заводе! – восклицательные знаки так и сыпались из возмущенной Надежды.
– Да не терял я эту шапку! – защищался Женя. – Не брал я ее на завод! И вообще не надевал!
– Ондатровая? – с остановившимся взглядом спросил Сергей.
– Да, – растерянно ответила Надя.
– Рыжая такая, золотистая?
– Да, – так же непонимающе произнесла Надежда.
– Одну минуту, я сейчас. – И Сергей, насколько позволяли ноги, помчался домой.
Это была та самая! Только как, какими неведомыми путями она совершила этот перелет? Они сидели за столом вчетвером, тупо уставившись на злосчастную шапку.
В дверь позвонили.
– Витька! – вдруг воскликнула Надя. – Это он! Больше некому! Как я могла забыть? Светлана, я же посылала его к тебе вчера за лавровым листом. Где его до сих пор черт носит?
– Правда, – ойкнула Света, – у меня тоже вылетело из головы.
Вчера в разгар дневной суматохи раздался дверной звонок. На пороге стоял почти Женя. Молодой и очень похожий.
– Я Виктор, брат Жени. Извините, Надя попросила у вас лаврового листа. У вас есть?
– Ну конечно, есть. Да вы проходите.
– Нет, я на минуту, здесь подожду. – Почти Женя застенчиво топтался в прихожей, а когда Светлана принесла с кухни горстку лаврового листа, стремительно, как заяц, выскочил за дверь.
Виктор был младшим братом Жени, занимался наукой в Академгородке под Новосибирском и приехал на Новый год погостить у брата. Он с детства был рассеянным чудаком и теперь успешно делал научную карьеру. Здесь, в городе, у него нашлись друзья по школе, вчера он ушел к этим друзьям, сказал, чтобы не ждали – Новый год он будет встречать с ними – и чтобы родственники не обижались.
Все четверо ринулись в прихожую. Витя стоял на пороге, опасливо глядя на четыре пары глаз, уставившихся на него.
– Витенька, –