Астрид оценила угол обзора. Она смотрела придирчиво, как критик в картинной галерее. Уселась на пол, переместилась на диван, встала в проходе…
– Неть, – решительно сказала она.
Отец издал утробный звук.
– Может, лучше я? – сжалилась Лахджа.
– Ты беременна, тебе нельзя поднимать тяжести.
– Мы оба понимаем, что я демон и средоточие физической мощи в нашей семье. К тому же я только на третьем месяце.
Дегатти сделал вид, что не слышит этой крамолы. Он вырос в патриархальной семье старых нравов. И некоторых вещей он никогда не примет.
Никогда.
Дальнозеркало наконец повесили в самом идеальном месте. В отличие от земного телевизора, оно не требовало доступа к розетке или антенны. Просто не вешать там, где много фоновой магии.
Дегатти подул на стекло и написал номер официального новостного эфира. Дальнозеркало сразу засветилось, и в нем появился Локателли.
– Он целыми сутками себя снимает, что ли. – удивилась Лахджа.
– Сегодня Бумажный Вепрь, – пожал плечами Дегатти, плюхаясь на диван. – Первый день учебного года. Это прямой показ с Клеверной площади, обращение председателя к школярам.
– Ааааа… Смотри, Астрид, сколько детей пойдут учиться магии. Хочешь тоже потом учиться?
– Неть, – заключила Астрид, изучив происходящее за стеклом.
– А чего ты хочешь?
– Играть и смотреть театр кайтинок.
– Мой отец бы меня за такие слова высек, – заметил Дегатти.
– Но не в четыре же года, – упрекнула его Лахджа.
Дегатти посмотрел таким взглядом, что ей стало его жалко.
– Давай какао сделаю, – предложила она.
– Только не сотворенное, – немного закапризничал Дегатти. – И принеси что-нибудь с кухни.
Сказав это, он развалился на диване. Удобном, мягком и очень старом диване. Рядом чинно устроилась Астрид, а на спинку улегся кот Снежок. Лахдже захотелось к ним присоединиться, но она пересилила себя и пошла варить какао.
– И мне! – крикнула вслед Астрид.
Кухня была… еще не слишком чистой. Ее прямо сейчас драил и скоблил енот. Плесень местами въелась так, что уцелела даже после магической очистки. Кухонный остров в центре вообще походил на жертву кораблекрушения… хотя если отмыть, станет очень красивым. Лакированное дерево, столешница мраморная, водяная чаша расписана цветами.
Но пока что этих цветов даже не видно под многолетними наслоениями. Лахджа остановилась на пороге и задумалась – может, все-таки сотворить?
Да он не заметит разницы. Смертные обычно не замечают.
Вот значит, как… как легко ты склоняешься к предательству. Сегодня ты обманешь мужа насчет какао, а что завтра?
Да ты не заметишь… ладно, ладно… надо бы поесть чего еще…
Они, конечно, перекусили бутербродами, а на крайний случай у Лахджи есть Зов Еды. Здесь-то усадьбы