мне про мой двойной подбородок. Потом появились:(и:-(и;-) а также;) и *-). Значение последнего я вообще не понимал, но все-таки самой большой загадкой для меня были D:< и >:O и еще:-&. Из этих примитивных символов, придуманных идиотами для замены нормальных слов, постепенно образовалась сложная иероглифическая система, недоступная моему пониманию. Затем появились анимированные смайлики, пухлые желтые мордочки с ресницами и высунутыми языками, томно подмигивающие с экрана, склоняющие меня к сексу. Всякий раз, читая письмо с такими смайликами, я испытывал жесточайший приступ сексуальной фрустрации, угрожавший моему душевному равновесию даже посреди рабочего дня, и неотступное желание подрочить в Громоящике, которое могла отбить лишь моя гигиенистка, требующая срочно явиться к пациенту. Я поклялся себе, что никогда не буду использовать в письмах и сообщениях смайлики… Никогда. Но в один прекрасный день я, сам того не заметив, вставил в послание свой первый:), и вскоре после этого вопреки моей воле:) стал регулярно появляться в моих повседневных переписках с коллегами, пациентами и незнакомцами, а также в сообщениях на фанатских форумах и чатах «Ред Сокс». Я оказался беззащитен перед ленью мира и его омерзительными стремлениями, беззащитен перед технологическим прогрессом, размывающим даже самые твердые принципы. Через некоторое время я уже вовсю пользовался:(и;) и даже;(, потом перешел на анимированные смайлики и теперь, не испытывая первоначально ни малейшего желания ограничивать богатство и мощь своих чувств этими дурацкими ярлычками, этими типографическими ювеналиями, я только и делал, что ограничивал и ограничивал его, наделяя глупые рожицы мучительным трепетом своих душевных порывов. До сих пор не понимаю, как и когда это случилось. Ненавидя смайлики за примитивную и тщетную попытку передать настоящие чувства, я все же ими пользовался, причем постоянно. Мои страдания усугубляло то, что борьба со смайликами, позорно завершившаяся полной капитуляцией, как нельзя лучше отражала другую войну, которую я вел с Интернетом вообще. Поначалу я изо всех сил боролся с его коварными соблазнами, но в конце концов начал целыми днями – сидя у стоматологического кресла, в метро, лежа на склонах в Централ-парке – пялиться в я-машинку и морально разлагаться на просторах Интернета.
Вот и сейчас, после отправки письма «СеирДизайну», зная, что меня дожидается мистер Перкинс, я позволил себе пару минут побродить по Всемирной паутине, кликая на любые достойные моего внимания ссылки: талибы атакуют… успехи мятежников… ослабление Евросоюза… «Ред Сокс» взялись за ум… Южный Судан объявил… дебют Адель… Бангла… Бостонская команда отличилась в июле… Прокуратура ищет… Красотки на высоких каблуках демонстрируют свои ножки… Лайкайте нас на… Защитите свой… Бесплатная достав…
– Доктор О’Рурк?
Это была Конни.
– Да?
– Эбби говорит, у мистера Перкинса что-то стряслось с виниром.
– А почему Эбби сама не может мне это сказать?
