– Разумеется, – кивнул брат. – Иногда они спускаются сюда, чтобы посмотреть с земли на небо. Не все же им смотреть с неба на землю. Будем последние дураки, если пропустим такое. К тому же ангелам этого не разрешают, так что он вроде как в самоволке. Придется сторожить. Я – ночью, ты – днем. Идет?
Я закивал головой, испугавшись, что он передумает. Передумывать он умел быстро и беспощадно.
– Смотри, не проболтайся, люди шум поднимут, затопчут тут всё! – Он отряхнул брюки и пошел матросской походкой в сторону поселка.
А я остался сторожить. Прошло часов пять, или семь, или сто, я прикончил яблоки и очень хотел пить, но ангел все не прилетал. Пляж опустел, только в дальнем его конце какой-то дядька делал приседания, сверкая терракотовыми гладкими плечами. Спустились сумерки, я замерз и ходил по берегу туда и сюда, высматривая ангела с запада и брата с востока. Когда совсем стемнело, брат пришел с другой стороны – с юга, точнее, прибежал запыхавшись.
– Быстро домой! – Он взял меня за руку и потащил в лес, чтобы вернуться коротким путем. – Отец по поселку ходит, ищет тебя.
– А если он прилетит? – Я выдергивал руку и упирался как мог.
– Не прилетит! – Брат мотал головой. – На закате они обычно заняты. Письма разносят. На закате у почтовых ангелов самая работа. У нас есть час на пересменку. А через час я сюда вернусь, честное слово!
И он вернулся. Я точно знаю, я ночью заходил в его комнату, там никого не было, только одеяло свернутое – мой брат уважал традиции и все делал правильно, даже из дому сбегал, как в книжке. Оставляя чучелко.
Дома мне здорово попало, и с тех пор я старался приходить до заката, хотя не был уверен – и это меня мучило, – что ангел не прилетит во время смены караула. Отпечаток на песке давно стерся, но я помнил это место и время от времени подрисовывал палочкой круглый, размашистый контур. А потом лето кончилось, мы уехали в город, а потом папа умер.
Спустя десять лет я вернулся на озеро – до Аникщяй на пыльном автобусе и потом минут сорок пешком, – но на пляже, на том самом месте, сидели тетки в сарафанах и смеялись над лысым загорелым спутником, который стоял на камне на одной ноге, изображая цаплю или еще какую-то птицу, у теток блестели красные лица, и рты были красные, и в них дрожали красные языки. На газете перед тетками стояла бутылка толстого стекла и лежала полумертвая рыба. Рыба тоже дрожала – зазубренным хвостом, почти незаметно. Нечего было и думать, что ангел решится заглянуть сюда в ближайшие сто тысяч лет. Я бы на его месте не заглянул.
Джоан Фелис Жорди
To: [email protected], for NN (account XXXXXXXXXXXX)
From: [email protected]
Здравствуйте, мой дорогой NN,
сегодня обнаружила, что неделю вам не писала, была ужасно занята и изрядно нервничала. На нашей кафедре происходили метаморфозы в духе Апулея, только колдуньино питье плеснули сразу пятерым, и ослы получились едва позолоченными, похоже, зелье было разбавлено.
Надеюсь,