Она жалела обоих парней, но больше Арни и не оттого, что он был слабее Силы, а оттого, что питала к нему особенное чувство, ещё не совсем понятное, но росшее в ней, как растут и набирают силу первоцветы, нетерпеливо рвущиеся к солнцу из снежной массы.
Драку прервал хор голосов, а продолжил громкий голос хозяина:
–Силаний, тащи отца домой. У меня – заведение, а не ночлежка.
Сегодня, сыну было некогда, он дрался со своим соперником и, услышав зов сэра Турьима, проскрипел:
–Нет, только не сегодня.
А со стороны весело крикнули:
–Твой отец таскал своего отца. Теперь, твоя очередь, парень.
Сила оторвался от Арсания и получил удар в глаз, а справа неслось:
–Эта Бочка полна пива, смотри не расплещи дорогой.
И кто-то поддержал ещё, не сдерживая смеха.
–Силаний будешь делать своих Бочек, сообрази пробки, чтобы сливать лишнее. Тащить легче будет, – и хохотом неслось:
–Избавь от натуги своих будущих детей.
Громче и заливистее всех смеялся маленький хлюпенький мужичонка по имени Чур Сыроежка, с красным лицом и тучей чёрных волос на голове.
–Смейтесь, смейтесь, злые люди, – огрызнулся Сила. – Всё вам зачтётся в своё время. Мой сын не будет таскать своего отца. Я вам обещаю.
Хохот заглушил его слова и неудачный вечер продолжился. Арсаний сбежал, воспользовавшись суматохой, и Сила знал, куда и от этого на душе сделалось ещё сквернее. Подхватив отца, он поволок его домой, поднимая его волочащимися по земле ногами дорожную пыль.
Силаний был четвёртым ребёнком в семье, но так вышло, что остался единственным и теперь, вся ответственность за родителя легла на его плечи. Ворча, он тянул отца домой, думая о девушке, которую не раз сопровождал домой, а сегодня, по дурному случаю, коротал вечер с пьяным отцом. Нет, он любил отца и не осмеливался осуждать его, но резкие насмешки односельчан, будили в нём ярость и ему хотелось свернуть единственную в Синегорье гору, выпить реку до дна, лишь бы, что-то изменить в своей бочковатой жизни.
Бор, с вечера светлый и видимый, загустила темнота и теперь, он стоял непроходимым чёрным сгустком. Редкие звёзды высвечивали стволы деревьев, но каков их свет, если луну, как назло, скрыли, ползущие с запада, тучи. В стороне, что-то защёлкало, словно невидимая птица разминала свой клюв.
Келла остановилась и прислушалась. Ничего, только хвойные ветви шелестели от лёгкого дуновения ветра. Осторожно двинулась вперёд и тот же звук повторился громче, словно птица-невидимка была рядом. По недалёким кустам, затем, по ближнему стволу сосны, скользнула тень, изогнулась, задрожала и перед глазами испуганной девушки замелькали чёрные хлопья, сквозь которые горели страшные глаза неведомого ей зверя. Страх, холодный и колючий, пополз по позвоночнику и приподнял кожу.
Хлопья упали на землю и тут же поднялись, вырисовывая человеческую безликую фигуру. Келла вжалась в смолянистый ствол и замерла. Фигура оторвалась от земли и чёрным сгустком кинулась на Келлу. Тень была дымом, но её рука цепко ухватила