Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 1. Том 2. Борис Яковлевич Алексин

сказать, что, читая эти книги, мальчик подходил к описываемому в них с чисто научным интересом: многое из того, что он прочитывал, вызывало в нём нездоровый интерес и любопытство. Но, в конце концов, хотя это чтение и привело, может быть, к несколько раннему его развитию, всё-таки вместе с тем дало ему и правильное представление о взаимоотношениях полов. Потому всякие скабрезные, а иногда и просто похабные анекдоты, ходившие между его сверстниками в школе и на улице, хотя и запоминались им, но не производили такого ошеломляющего впечатления, не вызывали в нём того сластолюбивого смакования, которое они возбуждали в среде его менее просвещённых товарищей.

      Мы сейчас, по прошествии многих лет, не берёмся судить, хорошо это было или плохо, но факт остается фактом.

      С отъездом Бори в лесничество сама собой прекратилась его деятельность в церковном хоре, да, откровенно говоря, ему и самому как-то не очень хотелось её продолжать. Причиной тому послужил следующий случай.

      Незадолго до конца школьных занятий весной 1920 года в Темникове умер бывший владелец постоялого двора. Владел этим двором он до самой смерти. Другого места остановки приезжих в Темникове не имелось. Похороны этого старика решили провести богато и пышно, и потому на них пригласили соборный хор. После отпевания на кладбище певчих позвали на поминки, где всех взрослых угощали самогоном – водки не было. Регент и один из басов так напились, что при дележе полученных ими денег переругались и подрались. Родственники покойного с трудом их разняли и с позором изгнали, пришлось уйти и остальным певчим, так и не попробовав кутьи и блинов.

      Помимо обиды за потерю вкусного угощения, у многих мальчишек из хора, в том числе и у Алёшкина, сложилось очень неприятное отношение к этим пожилым бородатым людям, так непристойно поведших себя чуть ли не у гроба покойника. Боря решил участия в отпевании умерших больше не принимать.

      Когда совсем потеплело, то есть в середине июня, в лесничество приехала Янина Владимировна с Вандой. На Борю возложили ещё одну обязанность – нянчиться с девочкой: гулять около дома, собирать цветы, а когда она уставала, носить её на руках. Так, совершенно незаметно для себя, в нём обнаружилась ещё одна немаловажная способность – умение нянчиться с маленькими детьми. Ванда в это время не хотела и слышать ни о какой другой няньке: стоило мальчику быть занятым чем-нибудь другим вместо того, чтобы идти к ней, как она поднимала такой плач, что приходилось его разыскивать и освобождать от работы.

      Надо сказать, что Ванда – второй и, очевидно, последний ребенок Стасевичей, появилась на свет через много лет после первого сына и поэтому находилась в семье на особом положении. Её баловали и отец, и мать, любили и все домашние. Да было и нельзя не любить эту аккуратненькую, беленькую, с длинными пушистыми локонами и голубыми глазками девочку.

      Заметив такую привязанность Ванды к своей новой няньке (новой потому, что до этого времени Борис, занятый домашними делами и учёбой,