Прозорливец. Владимир Максимов

и захламленная до последней степени квартирка Тони, размером в одну крошечную комнату, весьма отдаленно напоминала человеческое жилье. Разве что пошарпанная кухонная мебель с прожженной в нескольких местах столешницей и с черной от подгоревшей еды плитой, да туалет с душевой кабиной напоминали о том, что когда-то это помещение называлось жилой квартирой. Кровати в студии не было – Тони спал тут же, рядом с плитой на грязном матрасе, лежащем на полу, да и то только в те немногие ночи, когда он был в состоянии до него добраться. Почти половину комнаты занимал стол со стоящими на нем тремя огромными мониторами, а в углу располагалась высокая – под самый потолок – компьютерная стойка, набитая аппаратурой. Всюду: на столе, на полу, на полках и даже в раковине – валялись пустые бутылки, разорванные упаковки из-под еды и прочий мусор. Соответствующим был и стойкий запах, прочно обосновавшийся в квартире.

      Под стать своему жилищу выглядел и сам Тони. Исхудавшее до последней степени тело двадцатипятилетнего парня, поддерживаемое нетвердыми тонкими ногами, выглядело нескладным, хотя и носило явные следы в прошлом регулярных спортивных упражнений. Красивые, вьющиеся, но давно не мытые черные волосы лежали на его голове растрепанным каре. Юношеское лицо с тонкими чертами имело нездоровый землистый оттенок, и к тому же сильно поросло неопрятной щетиной. Про одежду и говорить нечего: одевался Тони во что попало, а в последнее время редко снимал то, что было на нем надето, – даже на ночь не раздевался.

      Вряд ли бы кто-то из бывших сокурсников, увидевших Тони сейчас, признал бы в нем лучшего студента курса – умницу и спортсмена, подающего надежды на блестящую карьеру. И преподаватели, и студенты считали его программистом от бога. Достаточно сказать, что уже на третьем курсе Тони Барелла умудрялся писать коды для ведущих производителей софта, а его приложение, разработанное для университетской библиотеки, признали лучшей курсовой работой по его специальности. Впрочем, это было давно: четыре года назад. Работу программиста Тони забросил, а три стоящие на столе монитора смотрели на кавардак в его квартире черными, давно погасшими экранами. Профессиональная компьютерная техника, купленная когда-то на деньги его родителей, – вот и все, что осталось от его карьеры программиста.

      Все свое время, а если быть точнее – те короткие периоды просветления, которые наступали в промежутках между пребыванием в наркотическом дурмане или в пьяном забытьи, Тони посвящал добыванию денег всеми возможными способами: от попрошайничества до кражи. Денег на наркотики, спиртное и кое-какую еду требовалось все больше, а времени, когда Тони хоть что-то соображал, оставалось все меньше. Странно, что в этой ситуации он, продавший все мало-мальски ценные вещи, которые у него были, так и не решился продать дорогие профессиональные компьютеры. Видимо, где-то в его голове подспудно сидела мысль о том, что он когда-нибудь сможет вновь приступить к работе программиста, и эта эфемерная возможность вернуться к прошлой жизни хоть как-то оправдывала его нынешнее