– Я никогда не смогу заменить ей мать, – еле слышно прошипела Дель.
Стеклянные глаза куклы медленно проскользили по всей комнате, будто пытаясь угнаться за чем-то неуловимым, давно забытым.
“Как жаль, что я тоже”
Казалось, именно это и хотела произнести кукла, но в последний момент передумала, игриво качнула бедрами и промурлыкала:
– Приятного вечера, девочки мои.
Вдали коридора со скрипом закрылась дверь.
– Зачем ты меня остановила? Я уже была готова…
– Дель, не забывай, что это моя мама, – резко напомнила Дина. – Подождите немного, я чай принесу.
Скрипнула кровать. Качающейся походкой она вышла из комнаты. Теперь я начинала понимать, почему во всех вещах чувствовалось присутствие Дины. Женщина в роскошных нарядах, пахнущая дорогими духами, была лишь гостем в доме – приходящим и уходящим, когда вздумается. Как кошка, которая гуляет сама по себе.
Дина вернулась с подносом, на котором стояли кружки с дымящимся чаем и конфеты с печеньем на тарелке. Она аккуратно поставила поднос на стол и протянула нам кружки. Делала она все молча, прикрывая лицо волосами. Я знала, если взгляну на нее, увижу красные ниточки на глазах и стеклянные зрачки, но не как у ее матери. Ее глаза будут стеклянными от чувств, которые невозможно скрыть, а это совсем другое.
Пили мы чай молча. Тут и без слов все было понятно: каждый был погружен в своим мысли, которые никак не соприкасались с другими людьми. Чай обжигал горло и руки, печенье крошилось, а конфеты оставляли приторный вкус во рту. Думать ни о чем не хотелось, но я не смела прервать тишину, понимая, что им двоим нужно время, чтобы заговорить вновь. Я взглянула в окно, но не увидела там ничего, кроме своего отражения и мигающей гирлянды. Как я раньше не заметила, что горело всего два цвета, – синий и красный – зеленый же цвет никогда и не загорался, да и в отражении я видела только себя. Даже когда каждый был погружен в свои мысли, те двое были рядом, сидели спина к спине, понуро опустив головы. А я смотрела на свое отражение и понимала, что никогда не смогу быть настолько близка к ним, насколько они близки друг к другу. От этих мыслей в животе нарастала пустота, которую никакие конфеты не заполнят.
Тишина начинала давить на меня, заставляла думать о тех вещах, которые предпочитаешь убирать на самую дальнюю полку и никогда не вспоминать о них. Чем больше ты молчишь, тем больше ты думаешь. Чем больше ты думаешь, тем скорее ты сойдешь с ума. Я потрясла головой, чтобы не думать о такой чуши и заговорила, потому что мне надо было сказать хоть что-то.
– Могу ли я услышать продолжение истории.
Дина вздрогнула, будто забыла, что здесь есть кто-то, кроме нее.
– Да, конечно.
Она потеряно оглянулась, встала, собрала пустые кружки и фантики. Одним движением смахнула крошки на пол и села рядом со мной.
– Дина, ты уверена? – Дель беспокойно