То, что кто-нибудь из фэйри сейчас, скорее всего, наблюдает неподалёку и уж конечно не стал бы вмешиваться, я тогда не понимала.
Над головами снова пронёсся, пригибая верхушки деревьев, ветер.
Я выпрямилась. Я королева, в конце концов. Ладно барс, но гленец моё отчаяние не увидит.
Я ждала насмешек, ждала блеска стали или магического сияния. А услышала удивлённое:
«Илва?»
В голове в очередной раз всё перевернулось.
Окровавленным кинжалом Рэян перерезал верёвки и успел подхватить меня на руки и закрыть собой, когда в воздухе свистнули ещё три стрелы. Я вскрикнула, а инесский принц спокойно проследил, как они превращаются в морские брызги ещё в воздухе, и с усмешкой произнёс:
«А у вас в Битэге весело, Илва».
Я попыталась собраться, встать, чтобы не быть ему обузой – но Рэян только крепче прижал меня к себе, закрывая изодранным грязным плащом.
Больше стрел не было. То ли среди покушавшихся не нашлось нормального колдуна, способного бороться с амулетом принца, то ли связываться с инессцем для фэйри было себе дороже. Совершенно верно: кому нужен гнев моря, которое обязательно придёт на землю Эйнии, стоит только отцу Рэяна пожаловаться своим друзьям – морскому народу.
Рэян нёс меня – я слышала его тяжёлое дыхание над собой и чувствовала терпкий запах пота и крови. До замка, быть может – не знаю, я быстро потеряла сознание. Очнулась уже в спальне, под присмотром лекарей и кудахчущих служанок. Рэян, с перевязанной рукой, прихрамывая, пришёл позже, вечером. Сонная от зелий, я посмотрела на него сквозь ресницы, поймала улыбку и провалилась в забытьё снова.
На следующий день мы уже завтракали вместе – и на этот раз я перевязывала моего принца. Барс! Конечно, я видела ратоборство в Инессе, и Рэян участвовал, да, смотрелось красиво – но сколько там от постановки, а сколько настоящего никогда не знаешь. И это я-то воин?
А Рэян даже не морщился. И снова болтал что-то отвлечённое, ни разу не спросив про покушение. Он умел быть тактичным и считал вопросы о «внутренних делах» Дугэла неприличными. Покушение на меня, очевидно, к ним относилось.
Я спросила, что он делал в лесу в то утро – оказывается, мой принц заскучал. Три дня после приезда в Битэг, когда я была вынуждена засесть за документы и снова обращала на него мало внимания, конечно, навеяли на деятельного инессца тоску. Вот он и отправился в горы, не дождавшись меня.
«Но больше я тебя одну не оставлю», – смеялся он.
«Больше я тебя одного не оставлю», – думала я и молчала. Мне нравилось видеть в его глазах тревогу, это заставляло чувствовать себя нужной. Я хотела стать ему нужной. Необходимой, как воздух.
И чтобы он никогда, никогда даже не вспомнил про свою русалку.
Зато я вспоминала про неё слишком часто.
Ещё