Второй же подходит ко мне. Возвышается. Развязывает полотенце. Дрожит от нетерпения. Зовет почему-то сибирской красавицей.
Давай. Сделай это. Ты не неженка, ты, мать твою, красавица!
Тянусь рукой и касаюсь его. Тут же отшатываюсь. Секс – это предательство и унижение. Перед глазами всплывает первый половой акт, который я видела в жизни. И вновь волна неконтролируемого ужаса, как это было с Динаром.
Сердце появляется внезапно и колотится как бешеное. Медуза к такому не готова. Я начинаю задыхаться.
– Извини, – шепчу по-английски. – Извини, ты красивый, мне нужна минута.
– Гала?!
– Одна минута.
Подскакиваю на ноги. Ванная занята, там второй спортсмен и тоже, бесспорно, с членом! Волосы дыбом от ужаса. Я вылетаю из комнаты на своих каблуках и бегу в сторону общего санузла. В гостиной по-прежнему музыка орет, свет совсем выключили, не знаю, есть ли там кто-то или все по комнатам…
– Галя? – окликает меня Наира, которая как раз поднимается по лестнице. – Всё в порядке?
– Нет. Не в порядке.
Я спешу в ванную комнату, Наира следом. Запирает за собой двери и обхватывает мои плечи.
– Что случилось? Дыши. Аля, дыши!
– Я не могу. Наира, их много, они пьяные в стельку! Я не могу так.
– Стоп. Остынь. – Она обнимает меня крепко.
На миг становится легче.
– Мы кто? Красивые, легкие, неземные.
– Бессердечные медузы.
– Да! Взяла, сделала свое дело, освободилась. Всё.
– Я хочу уехать. Ты говорила, я могу отказаться в любой момент.
Пауза в два удара сердца.
– Конечно же можешь, милая. Но послушай, у тебя же получилось с первым? Он был каким-то особенно нежным?
– Он совсем не был нежным.
Зажмуриваюсь и вспоминаю, как Артём развалился в кресле. Как смотрел на меня и как жарко стало вдруг от его голода. Как я сама подошла. Как танцевала на нем. Мы целовались, я… хотела близости.
Сейчас я хочу исчезнуть.
– Ну вот.
– У меня ощущение, что я сама позволяю себя изнасиловать.
– Ты пила?
– Нет и не буду.
– Блин. – Наира оглядывается. – Можешь, конечно, отсидеться в туалете, дверь никто ломать не станет, но девочек подведешь. И ничего не заработаешь. Просто трата времени.
Возникает острое чувство вины.
– Я не хочу никого подводить, мне жаль, что взяла на себя так много. Свою долю отдам не раздумывая.
– У меня кое-что есть.
Наира открывает крошечную сумочку-кошелек и достает блистер. Вкладывает в мою ладонь две таблетки.
– Наркотики? – слышу свой голос.
– Обезбол для души. Злоупотреблять не надо, но иногда, чтобы отключиться, самое то. Потом путем и не вспомнишь, что было. А они и правда бухие, не поймут, что ты под кайфом.
Я сжимаю ладонь. Бах-бах-бах. Наира смотрит в глаза.
Алина, что ты делаешь?
Что ты, мать твою, делаешь?!
– Пойдем