– Артур, подожди немного, – попросил я, приподнимаясь на локте, чтобы заглянуть в тумбочку у изголовья кровати.
Оказывается, слегка перехвалил самочувствие. Пошевелился, резко крутанул головой, а она не просто заболела, а заболела нестерпимо, к горлу подступила тошнота, перед глазами начали расплываться красные круги. Замер, перевел дух и уронил голову на подушку.
– Ты как? – забеспокоился Артузов, помогая мне улечься поудобнее. – Доктора позвать?
– Нормально, – сообщил я, пытаясь не хрипеть. Кстати, не слишком-то и врал. Если башкой не трясти, то вроде и ничего. Стопудово, что сотрясение мозга. Даже шутить не хотелось – мол, сотрясать нечего. Еще разок перевел дух. Фух, уже лучше.
– Артур, будь добр, осмотри мою тумбочку. Что у меня там?
Артузов послушно выдвинул верхний ящик.
– Ордена лежат, партбилет, служебное удостоверение и мандат делегата съезда, а больше ничего нет. – сообщил он. Открыл дверцу: – А тут вообще пусто.
– Вот это и плохо, – изрек я.
– А тебе что нужно? – спросил Артур и тут же повинился. – Извини, что я без передачки пришел, но я же не знал, что ты уже оклемался. Сейчас в штаб вернусь, отправлю кого-нибудь по лавкам. Для апельсинов уже не сезон, да и яблок не найдем, но что-нибудь да разыщем. Шоколад там, конфеты. Вот, кофе тебе сейчас нельзя, да и не отыщу я в Питере кофе. Да, щетку зубную, порошок. Пришлю.
– Да я не про это, – отмахнулся я. – Мне сейчас и есть-то не хочется. У меня же браунинг был, куда он мог деться?
Артузов только пожал плечами. И впрямь, он-то откуда знает, куда девалось оружие? Помнится, я им размахивал, когда мы пошли на штурм форта. Нелепо, конечно, размахивать браунингом перед жерлами пушек да пулеметными стволами, но как иначе вдохновлять народ на атаку? Видимо, когда я схлопотал кусочек шрапнели, то пистолет вылетел из руки, а теперь стал либо чьим-то трофеем, либо так себе и пролежит до оттепели, а потом благополучно утонет в Финском заливе. Не везет мне с браунингами. Еще хорошо, что в моем удостоверении, где прописано разрешение на ношение оружия, нет ни марки, ни номера табельного пистолета, как у рядовых чекистов.
– Ты с кем воевать собрался? – удивился Артур. – В город тебе еще рано выходить, да и с постели-то пока не встанешь. У тебя и так персональная палата, как у большого начальника, даже санузел отдельный, чтобы по коридору не ходить, а у входа в госпиталь часовой стоит. Хочешь, я тебе пару своих парней пришлю, чтобы спокойнее было?
– Да уж какой мне город, – хмыкнул я, представляя, как сейчас выглядит моя физиономия. И зеркала не надо, чтобы сообразить – глазенки узкие, отеки и синяки в половину лица. – Если из госпиталя выйду, все разбегутся.
– Но я-то пока не сбежал. Значит, не все так плохо, – утешил меня мой друг Артур Христианович. Вздохнув, начальник контрразведки полез в карман шинели. – Эх, Володя, я как чувствовал, – сказал он, вытаскивая оружие. –