Дворецкий, налив нам шерри в бокалы из тончайшего стекла, удалился.
Ирен села в белое парчовое кресло-бержер и стала похожа на черно-синюю птицу на снегу. Она бережно держала в руках бокал с ароматной жидкостью.
– Ну что ж, пока нам и втроем неплохо, – заметила моя подруга.
– Подождем, – кивнул Годфри, откинув фалды фрака и усаживаясь на стул.
Я стояла возле дверей, надеясь услышать звук шагов.
– Все это зашло уже слишком далеко, – сказала наконец Ирен, решительно поднимаясь. Она беззвучно прошла по светлому обюссонскому ковру к закрытой двери и распахнула ее.
За ней стояли двое бледных мужчин во фраках.
Годфри вскочил:
– Дюрфо, Марбо!
– Это те джентльмены, что приезжали к тебе? – поинтересовалась Ирен с наигранной наивностью в голосе.
Годфри медленно кивнул.
– А теперь они подслушивают нас, – громко продолжила Ирен. – Кажется, ты познакомился с настоящими прохвостами, Годфри.
Один из мужчин поспешно вошел в гостиную:
– Вы ошибаетесь, мадам. Мы как раз собирались объявить о том, что барон Альфонс только что прибыл из Парижа.
Ирен наклонила голову и недоверчиво подняла брови:
– Мы никого не видели у парадного входа. Неужели барон подъехал к задней двери?
– Барон прибыл сюда тайно, – ответил ей второй мужчина.
– В собственный дом?
– Иногда, мадам, приходится соблюдать крайнюю осторожность.
Послышался стук каблуков по мраморному полу и вскоре затих. Ирен отошла от двери и встала рядом со мной и с Годфри. Мы и вправду походили на трех мушкетеров, только на этот раз нас ждала встреча с самим кардиналом Ришелье финансового мира.
В гостиную вошел мужчина невысокого роста, но очень элегантный и привлекательный. У него были заостренный нос и подбородок, проницательный насмешливый взгляд и выразительные брови. Позже я рассмотрела портреты, которые висели во дворце, и поняла, что фамильные черты он унаследовал от покойного отца – барона Джеймса. Все Ротшильды были похожи внешне, по крайней мере те, что принадлежали к французской ветви семьи. Лоб мужчины разрезали глубокие складки. Видимо, он часто поднимал брови от любопытства или удивления. Морщинки в углах глаз говорили о веселом нраве. Плотное телосложение выдавало в нем любителя вкусно поесть и выпить. Барон Альфонс выглядел невероятно уверенным в себе человеком, и он явно хотел быть уверенным в других.
– Надеюсь, вы простите мне всю эту таинственность, – начал он. – Боюсь, дело, которое мне нужно обсудить с вами троими, слишком личного характера.
Со всеми троими! Мое сердце