Трактир мы с Аазом приобрели при довольно сомнительных обстоятельствах. А если быть более точным – он достался нам в качестве военного трофея после битвы, где мы двое (с помощью пары союзников, ныне отсутствующих) наголову разгромили Иштвана, мага-маньяка, и выгнали его взашей в далекое измерение вместе со всеми уцелевшими его сообщниками. Трактир был опорным пунктом Иштвана. Но теперь он стал нашим. У кого и как приобрел его Иштван, я и знать не хотел, но жил в страхе перед встречей с законным владельцем трактира, несмотря на постоянные заверения Ааза в маловероятности такого исхода.
Я не мог не вспомнить все это, дожидаясь перед трактиром нашего гостя. Как я сказал, у Ааза очень хороший слух. Говоря мне, что он слышит что-то «неподалеку», он часто забывает упомянуть, что это «неподалеку» может быть больше чем в миле от нас.
За время нашей дружбы я также заметил, что слух у него до странности непостоянен. Он может за полмили услышать, как чешется ящероптица, но иной раз, кажется, не в состоянии уловить самых вежливых просьб, как бы громко я их ни выкрикивал.
По-прежнему нигде не наблюдалось никаких признаков приближающегося гостя. Я было подумал, не убраться ли с утреннего солнца обратно в трактир, но все же решил, что не стоит. Сцена к прибытию гостя была тщательно подготовлена, и мне не хотелось что-либо в ней менять из-за какого-то там личного неудобства.
Я щедро применил чары личины, маскируя Лютика, Глипа и себя. Глип теперь выглядел словно единорог, и Лютика такая перемена, кажется, ничуточки не взволновала. Очевидно, единороги менее привередливы в выборе товарищей по играм, чем драконы. Я сделал их обоих куда более растрепанными и неухоженными на вид, чем они были на самом деле. Это требовалось для подкрепления образа, вызываемого моим собственным видом.
Еще в самом начале нашего проживания в трактире мы с Лазом решили, что наилучший способ обращения с незваными гостями – не угрожать им и не пугать, а просто предстать такими отталкивающими, что они сами уберутся подобру-поздорову. Для этой цели я изобрел личину, предназначенную убедить посторонних в том, что они не хотят быть в одном трактире со мной, как ни велик трактир и сколько бы там ни было других людей. В этой личине мне полагалось под видом владельца трактира приветствовать заблудших путешественников.
Должен скромно признать, что личина эта имела шумный успех. Фактически многие гости реагировали на нее именно шумно. Одни вопили, другим, похоже, делалось дурно, а иные чертили в воздухе различные религиозные символы. Никто из них не решился переночевать.
Когда я экспериментировал с физическими недостатками, Ааз правильно заметил, что людей не смущает один какой-нибудь, даже очень отталкивающий, недостаток. Например, в таком измерении, как Пент, большинство сочтет это нормой. Для гарантии желаемого эффекта я набрал их побольше.
Нося личину, я ходил хромой, горбатый и с деформированной рукой, явно пораженной какой-то болезнью. Редкие зубы во рту были