Некто Распутин появился при дворе, и в отличие от других "людей божих", которых царь и царицы привечали, этот никуда не собирался уходить.
О том, как все прошло, Юсупова узнала сразу. Феликс рассказал ей все, а он унаследовал от нее дар подмечать детали.
По приезду в Копенгаген Феликса звонком пригласили в Амалиенборг, резиденцию датский королей. Там он имел честь отобедать с вдовствующей императрицей Марией Федоровной, ее дочерью Ксенией и внучкой Ириной, с которой бабушка пообщалась заранее, чтобы выяснить, насколько твердым было намерение девушки.
Во время ужина Минни исподлобья наблюдала за Феликсом. Поведение ее было как всегда приятным и располагающим к себе, а шутки – юморными. Мария Федоровна была вдовой самодержца Александра III и матерью нынешнего императора. Ее обожали в России с того самого мига, как ее ножка вступила на причал Санкт-Петербурга. Маленькая и бойкая, она всех покорила своей живостью и энергией, а ее умение управлять двором заслужили ей уважение нескольких поколений государственных мужей. Мария Федоровна молодилась до крайности и в свои шестьдесят шесть лет выглядела ровесницей невестки-императрицы. Усилия ее заходили далеко: она первая в России сделала себе пластическую операции. Для Зинаиды это казалось каким-то сумасшествием, а от подробностей ей чуть не стало дурно. Сама Юсупова даже седину не закрашивала, хотя седеть начала рано из-за нервов.
Минни зубами вцепилась в роль матриарха. В первые годы правления Николая II она на всех официальных церемониях шла бок о бок с сыном, а молодая императрица следовала позади.
За обедом говорили о том, о сем, как вдруг Ксения придвинулась к матери и, понизив голос, сказала:
– Знаете, мама́, ведь я вспомнила еще один фактор, который надо принять во внимание. За день до отъезда меня пригласила к себе Аликс (то есть императрица Александра Федоровна). Она сказала среди прочего, что свою дочь за Юсупова не выдала бы.
Бледная копия матери, но в целом такая же узколицая брюнетка с кучерявыми волосами и выразительными глазами, Ксения была от природы апатична и со сдержанной улыбкой реагировали на любые жизненные перипетии.
– Поняла тебя, спасибо, – сказала Минни. – Предлагаю тост за здоровье молодых!
Помощь пришла откуда не ждала! Мария Федоровна терпеть не могла свою невестку. Стоило ей взглянуть на Аликс, и ее лицо искривляла гримаса неприязни. Конечно, на зло такие решения не принимаются, но всё—таки то, что Александра Федоровна была против, уже повод прислушаться к аргументам "за".
Когда закончили трапезу, Минни пригласила Феликса на личную беседу. Ирина бросила на них обеспокоенный взгляд и ушла. Мария Федоровна была само дружелюбие и