Мое место было у штанги, и я только глазами мог провожать эти броски и удары.
Потом был прорыв по краю, и если бы Зырянову не прошло в голову занять мое место, я бы не рискнул броситься на его ликвидацию.
– Спасибо, вовремя подстраховал, – хлопнул я его по плечу. – Если он меня обыграл, был бы выход один на один.
– Интуиция, брат.
– Слава Богу, все обошлось.
– Ты вовремя его нейтрализовал.
– На перехвате всегда легче играть.
Это произошло на тридцать пятой минуте – так записано в протоколе судьи. Зырянов опять провалился, а передо мной торчал высокий и тощий варненский центральный форвард. Мяч, посланный из глубины обороны, летел верхом к нему. Было три варианта:
– дать ему возможность мяч принять и не дать ему возможности меня обыграть;
– подтолкнуть его в спину во время приема, нарушая правила: был резон – пока до штрафного дело дойдет, народ вернется, а до ворот далеко, удар не опасным будет;
– сыграть на опережение.
Маневр был опасный – если он меня подтолкнет, а судья не заметит – выход один на один обеспечен. Раздумывать, взвешивая, было некогда, и я рискнул – выскочив из-за его спины, высоко выпрыгнул и отбил летящий мяч головою.
Он не толкнул меня в спину, он поступил гораздо подлее – очень грамотно с профессиональной точки зрения костолома. Он плечом подтолкнул мои ноги, а под тело поставил спину. Возвращаясь из заоблачных высот, я под углом врезался в землю, причем всей тяжестью на носок левой ноги. Раздался хруст, пронзила боль…
В следующий момент я на попе сидел и смотрел на свою стопу, которая была под прямым углом к нормальному положению. Вся моя жизнерадостность нафик пропала. Мне показалось, что на трибунах зло смеются надо мной.
Судья дунул в свой инструмент. Наши ребята подняли меня и отнесли за кромку поля – прямо в объятия Кужемратова.
– Вывих? Да, господи, сейчас исправим.
Он схватил мою стопу умелыми руками хирурга – снова раздался хруст, снова острая боль, и вот она уже смотрит туда, куда надо.
Подошла женщина в белом халате из дежурившей «скорой помощи».
– Заморозьте ему ногу, – приказал главный врач районной больницы.
Я снял бутс, гетр и носок. Голень распухла, стопа посинела.
Женщина попрыскала на них из баллончика – боль отступила.
Но не то что играть, даже встать на ногу я не мог.
– Его надо везти в травмпункт на рентген, – сказала она и помахала «скорой» рукой.
По беговой дорожке подошла «неотложка». Водитель наполовину извлек из будки носилки. Сочувствующие подняли меня, пронесли на руках и усадили на них. А уж лег я сам. Крупный мускулистый водитель с узким носом и тонкими чертами лица аккуратно вкатил носилки в будку и закрепил.
Скорее всего, не просто водитель, а санитар – подумал я, – или даже медбрат.
В