Сначала мы молча едим. Затем Бэн начинает рассказ. О том, как Мэг появилась в тусовке инди-групп, немедленно сдружилась с кучей местных музыкантов – это на нее похоже. Он рассказывает, как ей, восемнадцатилетней девчонке из Зажопинска, восточный Вашингтон, все легко давалось, и все буквально ели у нее с руки – это тоже на нее похоже. Он поначалу завидовал, поскольку, когда сам за два года до этого приехал из Бэнда, штат Орегон, ему казалось, что его музыкальное сообщество очень долго игнорировало, прежде чем приняло в свою песочницу. Еще он рассказывает, как они притворно ругались из-за того, кто достоин звания лучшего барабанщика: Кит Мун или Джон Бонэм[13]. Кто лучший гитарист: Джими Хендрикс[14] или Рай Кудер[15]. У кого самые цепляющие песни: у Нирваны или Роллингов. Потом он рассказал, как Мэг подобрала котят, услышав их писк из коробки на помойке в центре Такомы, возле приюта для бомжей, в котором работала по нескольку часов в неделю. Она откопала их, отнесла к ветеринару, истратила несколько сотен долларов на то, чтобы поставить их на ноги. Как раскручивала самых известных музыкантов города на деньги, чтобы оплатить лечение – это опять же точно в стиле Мэг. Как она кормила котят детским питанием из пипетки, потому что для кошачьего корма они были еще слишком малы. И из всего его рассказа именно от образа Мэг, выкармливающей брошенных котят, мне хочется плакать.
Но я держусь.
– Почему ты мне все это рассказываешь? – спрашиваю я, тоже уже почти рыча.
Перед Бэном на столе лежит пачка сигарет, но вместо того, чтобы курить, он жмет на кнопку зажигалки, и каждый раз с шипением вырывается огонек.
– Мне показалось, ты хочешь это знать, – и это звучит как обвинение.
– Почему ты мне все это рассказываешь? – повторяю я.
Глаза Бэна на время освещаются зажигалкой. И я снова вижу в них столько разных оттенков вины. У него, как и у меня, она окрашена раскаленной докрасна яростью, более жгучей, чем огонь, с которым он играет.
– Знаешь, она мне о тебе рассказывала, – говорит он.
– Правда? А мне о тебе – нет, – это, разумеется, ложь, но я не доставлю ему удовольствия признанием, что Мэг ему даже особое прозвище придумала. Все равно, как выяснилось, он вовсе не трагический.
– О том, как один из мужиков, у которого ты убирала, попытался схватить тебя за задницу, а ты ему так высоко руку за спину завела, что он заскулил и повысил оплату.
Да, это наша история с мистером Педью. Повышение на десятку в неделю. Такова цена попытки схватить меня за жопу против моего желания.
– Она тебя называла Баффи.
И это куда более серьезное подтверждение того, что Мэг ему действительно обо мне рассказывала. Подруга звала меня Баффи, когда я вела себя особенно дерзко, как Баффи Саммерз, истребительница вампиров[16].