После бега занялись преодолением комплекса препятствий. Сначала шла каменная гряда. Прыгая и карабкаясь через валуны, солдаты добрались и до висячего моста – лианы, натянутой между деревьев на высоте в полтора человеческих роста. Уже изрядно вымотанным бойцам требовалось передвигаться по ней, полагаясь исключительно на силу рук. Здесь лейтенант пропустил Одзаву вперед.
«Не смогу…» – мелькнуло в голове солдата. И точно: едва добравшись до лианы и схватив её влажными от пота ладонями, Одзава начал раскачиваться и сотрясать воздух ногами, рассчитывая хоть немного продвинуться вперёд, перед тем как силы окончательно покинут его. Удалось сделать пару перехватов. Но и только… Падение было как назло неудачным – подвернулась нога.
– Сильно болит? – спокойно поинтересовался лейтенант, издалека глядя на корчившегося от боли солдата. – Тебе повезло: это лишь тренировка. А та переправа могла стать последней. И не только для тебя…
Одзава ничего не ответил.
– Надо больше тренироваться. – этой фразой лейтенант окончил занятия и удалился.
– Ты слышал, что сказал командир? – строго переспросил капрал, оставшись наедине с Одзавой. – Болит нога – это ничего. Завтра ночью нам к американцам идти подарок надо доставить.
– Нет… – едва слышно произнес Одзава.
– Что?
– Нет. – уверенно повторил солдат. – Я никуда больше не пойду. С меня хватит…
– Что ты такое говоришь? – возмутился Сано. – Тебе должно быть стыдно!
Одзава огляделся по сторонам, убедившись, что лейтенанта поблизости нет, встал и прихрамывая подошел к капралу.
– Послушай, мы воюем тридцать лет, ни я, ни ты, ни даже командир не знает где наши части и когда они перейдут в наступление. Где они? Нас оставили здесь навсегда! И никому, слышишь, никому нет никакого дела. Мы живем здесь как… Нам уже не по двадцать лет… Вспомни Мацусиму, чего ради он умер там, на болоте?
Сано хлестнул Одзаву по щеке.
– Лейтенант будет тобой недоволен. Подумай над своими словами!
Капрал ушел. Одзава долго смотрел ему вслед, а затем прихрамывая, устремился подальше от лагеря. Шёл, не оглядываясь. Внезапно, в порыве ярости, накинулся на здоровенное дерево и стал колотить его словно помешанный, не чувствуя боли. Колотил до тех пор, пока не выдохся. Потом долго сидел на земле, обхватив голову разбитыми в кровь руками и слегка раскачиваясь повторял:
– Хватит… хватит… с меня хватит…
***
Солнце удалялось за невидимый горизонт, оставляя джунглям плотный сумрак. Застрекотали цикады, какой-то зверек прошуршал сухой листвой в кустарнике и хрустнул веткой. От этого звука Одзава вздрогнул.
Из-под