2.
Тяжело идти навьей тропой: всё сливается воедино, кто–то то и дело норовит схватить за руки или сбить с ног. Лыцко поддерживал Зулейку, а она вела его по тонкой дорожке. Та причудливо вилась, заставляя их то резко поворачивать, то удивительно долго идти прямо. Оба чувствовали себя неуютно один неверный шаг – и можно было навсегда провалиться в нижний мир. Зулейка не позволяла себе отвлекаться. Её глаза видели только дорогу. На жителей нави, прыгающих и вьющихся вокруг тёплых душ, нельзя было обращать внимание.
В ушах звенело. Их звали по именам, наплясывали, напевали, рычали, угрожали и толкали – чего только не придумывали навьи жители, лишь бы сбить их с толку.
– Мониста, девочка, смотри, мониста!
– Хочешь, сыграю славно, а? Подойди сюда?
– Возьми у меня яблоко, милая.
– Эхехе, парень, иди гуляй к нам, да не сам, а с подружкой!
За плечом мелькнула расписная поляна со всякой снедью. Вокруг сверкали всевозможные ягодные кустарники, вился горох. Где–то рвались струны лютни. Неожиданно запахло мёдом и сладкими пирожками. Зулейка аж облизнулась, но даже не взглянула, чтобы узнать, откуда идёт дымок. Это всё был умелый морок. Нави прибегали к разным хитростям, но по их недовольному шипению она понимала: почти пришли.
Тропка в очередной раз вильнула, стихла весёлая песня, а запах сладостей пропал – вместо него Зулейка почувствовала хвою, под ногами захрустели осенние листья, а ещё – пушистый снег. Как только морозный ветер прошёлся по коже, они с Лыцком радостно переглянулись: вот и пришли!
И впрямь – за поворотом выросли до боли знакомые ворота. Зулейка громко постучала. Ей до жути хотелось обнять братьев и сестёр, узнать, как поживает Марена, вернулся ли чародей… При мысли о господаре её передёрнуло. Что, если он уже прилетел? Тогда им с Лыцком грозит страшное. Возможно, они больше никогда не выберутся из дома и не увидят княжича Ягрэна. Отчего–то эта мысль не бросала её в дрожь. Казалось, будто её дух больше не находится в руках господаря. Если он вернулся и начнёт грозить, Зулейка найдёт слова для ответа.
Она расправила плечи и застучала в бревенчатые ворота более уверенно. Наконец, по ту сторону послышались шаги.
– И кого это принесло в лихой час? – Бажена отворила дверь и удивлённо уставилась на Лыцка и Зулейку. – Живые! Вернулись!
– Тише ты, – буркнул Лыцко. – Чародей в доме?
– Господаря нет, – Бажена развернулась. – Грицай, Ярем, живее накрывайте на стол! Лыцко и Зулейка вернулись!
Сама она поправила янтарные косы и побежала в дом. Зулейка вошла вслед за братом и заперла дверь на засов. Внутренний двор был удивительно пустым. Снег лежал вперемешку с листьями, в кухне горели свечи – остальные комнаты стояли в темноте. На старой калине созрели последние ягоды, но и их укрыло белоснежными комьями.
– Скорее, скорее, – торопила Бажена, – идите в дом, там и согреетесь,