– Да ну вас в баню с вашими гастрономическим темами, – закапризничала Ирина Олеговна. – Лучше расскажите, как вы здесь жили.
Инна вышла на балкон, дабы не мешать беседе соскучившейся друг по другу родни. Сегодня она переночует у Веры Кузьминичны, а завтра переберется в Благодатный переулок, в снятую на днях восьмиметровую комнатушку. Уютно ей было с Викой, но… не все коту Масленица. Пора и честь знать. Из комнаты доносился дружный смех. Девушка прислушалась.
– …Ну вот, – хохотала Ирина Олеговна, – дала ему супруга небольшой пакетик стирального порошка, чтоб он вдали от родины мог носки свои простирнуть. А таможенница приметила этот пакетик в его вещах, извлекла на свет божий и «Вас ист дас?». Паша от страха чуть не обделался. Блеет что-то, руками сучит, демонстрируя ей процесс стирки. Та посмотрела на него, как на полоумного, коллегу своего подозвала. Тот, недолго думая, взял щепоть и запихнул себе в рот. Дегустация наркотика, так сказать. У Паши от увиденного аж колени подогнулись – первый раз мужик за границу выехал, что вы хотите. А у таможенника в это время глаза округлились и пена изо рта повалила. Мы там все чуть концы не отдали от смеха…
Очередная волна хохота сотрясла стены квартиры. «Дааа, – подумала Инна, завистливо, – одним везет с родителями, а другим – нет. Может, я своих чем-то заслужила? Интересно, чем?».
***
Инка с детства верила в приметы, а потому, открыв утром глаза и увидев на календаре дату: пятница, тринадцатое, внутренне напряглась. Оказалось, не зря. Уже через десять минут, делая макияж, она грохнула стоявшее на тумбочке зеркало, и оно с дребезгом разлетелось на десять крупных и сотню мелких кусочков. «Ну вот, теперь десять лет счастья не будет, – подумала она. – Правда, его и раньше не было».
Собирая осколки, девушка сильно порезалась. Пока бинтовала руку и выносила «бой» на улицу, опоздала на работу. Прибежала, запыхавшись, упала на стул, а тут и покупатели с недовольными рожами: «Мы вас уже двадцать минут ждем!». Пришлось извиняться и подлизываться (вдруг это – знакомые Марка). Парни долго морочили ей голову, но таки купили два недешевых кожаных ремня.
Весь день торг шел из рук вон плохо. Покупателей было мало да и те слабовменяемые. И что интересно, у небритых горцев, торгующих напротив ее ларька – столпотворение. У ребят из киоска звукозаписи – тоже куча мала, а к ней никто не подходит, хоть плачь. Из динамиков соседей на всю привокзальную площадь надрывался голос Ефрема Амирамова. Этот шлягер буквально переворачивал