Из чаши. Аран Зегрян

деревянные лавки, на которых сидели первые прихожане этого собора, остальные пустили на дрова, холодно было. А это личные вещи армян… арамейского отшельника из древней страны Сирия… ой, их украли же! То есть здесь были вещи отшельника из Сирии. Они не были особо любопытны, на наш нынешний взгляд, глиняная миска, всякие ржавые гвозди. Но это был современник самого Господа нашего Иисуса Христа, а эти нехристи, ну, кто музей грабил, зачем-то взяли, их даже на цветмет не сдашь… А вот алтарь из церкви коптов. Звучит похоже на копчик, кость такая, ломаешь ее часто, если поскользнулся на льду… Короче, копты – древние христиане из какой-то теплой страны на старой Земле, не Сирия, забыл название, это их церковный алтарь. А вот хоругви и иконы, это век тринадцатый, четырнадцатый… может, пятнадцатый… какая разница?! Издалека кажется, все в одно время происходило. Это иконы третьего крестового похода, с ними наши благочестивые предки шли в бой. А вот мужик показывает пальцем, так это Господь Бог тянет руку первому человеку, Адаму, стало быть, только образ Адама не сохранился. Это кусок копии какой-то знаменитой фрески. Может, ту церковь, где оригинал, разрушили во время смуты на Земле. А здесь должен был быть золотой потир и эта… епи… епитрахиль, вот! Только ее украли. А здесь фаланга среднего пальца святого Александра Ангельского. Ее сюда доставили уже после Эпохи Ранних Колоний, по обмену с Валаамской Лаврой. А наш музей Лавре передал почти половину экспонатов из запасника в подвале. Сторговались, значит.

      Кстати, ваш друг… ну, не друг, ладно… Юра. Он часто заходил. Но в основном молился перед мощами святого Александра, не отвлекался. Верующий человек был… а ты его искать прилетел? Так я вам скажу! В ночь грабежа дежурил я. Сидел смотрел за камерами, абсолютно трезвый. Отвлекся, может, на пару минут. Как вдруг они разбили витраж. Я было к ним, но ты же знаешь наши дешевые государственные системы безопасности, я нажал кнопку тревоги, но они были быстры, как бесы. Я видел двух в черном, они по мне как зарядили парализатором, так я и упал. Они пролезли через духовое оконце на внешней стене, а потом разбили витраж и потом столкнулись со мной в главном зале. Хороший был витраж, яркий. Ты, кстати, знаешь, чем этот собор был неповторим? Это, по сути, старый собор, вокруг которого построены новые внешние стены. Потому что изначально климат на Аркаиме был холоднее. Пришлось достраивать вторые стены, спасать прихожан от мороза. Но главное, витражи. Внешние окна, на них нарисован Господь воинственный. И архангел Михаил, и святой Георгий, повергающий Змея. И Страшный Суд. А внутренние окна – на них Господь милосерден. Вон там – Дева Мария с младенцем. А это – вознесение праведников. Понимаешь, для тех, кто обходил церковь стороной, собор казался грозным, сулящим кару. А кто вошел внутрь, тот видел радостные витражи. Еще помню, как до прихода Куреневой, когда было холоднее, но меньше туч, так ярко окна играли на солнце, а теперь приходится подсвечивать лампами. Эти варвары, кто украл потир и остальное, они же разбили столетний витраж,