Как это часто бывает, по минованию опасности, народу, желавшего повоевать, изрядно прибавилось. Со стороны пригорода прискакали бойцы шестой дивизии, доложившие, что банда численностью в тридцать сабель полностью уничтожена.
Мы с товарищем Сталиным только переглянулись. Не знаю, откуда взялось тридцать, но пусть будет. Может, кто-то из командиров еще и представление напишет на особо отличившегося бойца, спасшего жизни члену Политбюро и личному порученцу товарища Ленина?
Кто-нибудь из читателей скажет – не верю. Мол, такое спасение может быть только в кино. Спорить не стану, а в свое оправдание приведу лишь один аргумент: мы с товарищем Сталиным живы, а верить или нет – ваше право.
Тело Кузлевича переложили на заднее сиденье, а мы с Иосифом Виссарионовичем уселись вперед. Я думал, что доведу машину до Львова, но горючка и на самом-то деле закончилась, может, бак пробили, может еще что. Решил, что придется добираться верхом, но бойцы нашли изящный и необычный выход – в автомобиль впрягли двух лошадок, а мне оставалось только крутить баранку.
После всего случившегося мы со Сталиным ощущали себя если не друзьями, то боевыми товарищами.
– Иосиф, – протянул мне товарищ Сталин руку.
– Владимир, а можно просто – Володя, – отозвался я, протягивая Сталину правую руку и стараясь справиться одной левой. Поверьте, без гидроусилителя руля управлять автомобилем довольно сложно, хотя дорога и шла почти по прямой.
Лестно, разумеется, когда такой человек, как товарищ Сталин, предлагает обращаться к нему по имени, но…
Водрузив правую руку обратно на руль, я сказал, после некоторой заминки:
– Только, вы не обидитесь, если я вас по-прежнему стану называть товарищ Сталин? У меня язык не повернется называть по имени человека, который старше меня и по возрасту, и по опыту. И вообще…
– Как хотите, Володя, – пожал плечами Сталин, хотя мне показалось, что он немного обиделся.
– Иосиф Виссарионович, только вы-то меня на ты называйте, – попросил я. – Вам можно. Да и мне приятнее, если на ты и по имени.
– Как скажешь, – усмехнулся Сталин. Посмотрев на меня, сказал: – Только не обессудь Володя, если на официальных мероприятиях стану называть тебя на вы и по имени – отчеству.
– На официальных, это само – собой, – кивнул я.
Конечно, переживу. Кстати, либо я уже привык к разговору, либо у Иосифа Виссарионовича снова исчез акцент? Все страньше и страньше.
Товарищ