От неприятных мыслей Вельмина пряталась в своей лаборатории, но там, склонившись над пробирками и флаконами с алхимическими ингредиентами, все равно тихо плакала. Поначалу еще надеялась, что Ариньи сам ей вернет документы, пришлет с посыльным, но дни шли, а ничего не происходило. Наместник, похоже, решил ждать, пока Вельмина сама к нему придет. Поэтому Вельмина и рыдала: ловушка захлопнулась, рано или поздно ей придется стать любовницей герцога, но… как же было это противно, душу наизнанку выворачивало только от одной мысли, что он снова будет касаться ее своими толстыми пальцами, целовать, да и вообще делать с ней «все это».
Она дрожащими руками отмеряла нужное количество капель для смешивания веществ и их дальнейшей трансмутации, разводила огонь под перегонным кубом… ей хотелось создать… да хоть что-нибудь, лишь бы не вспоминать Ариньи и не думать о неизбежном.
В лаборатории было хорошо и спокойно. Вельмина чувствовала себя защищенной от не очень-то дружелюбного мира. Но, сидя в подвале, она то и дело вспоминала Кельвина, и ей делалось нехорошо и стыдно оттого, что до сих пор не заказала каменное надгробие. Да и вообще, можно было озаботиться переносом останков ее несчастного мужа в семейный склеп де Триолей, а она, вместо того чтобы заняться делами, выцарапать собственный дом из лап наместника, трусливо прячется в темноте. Даже обеды и ужины ей приносила Тавилла.
Но однажды наступил день, когда Вельмина решилась и заставила себя выбраться на свет. Отправилась бродить по дому.
Она неторопливо дошла до библиотеки, остановилась. Взгляд метнулся вдоль стеллажей и книг, сложенных высокими стопками, наткнулся на стоявшего на коленях мужчину, который как раз занимался починкой последнего стеллажа. Вельмина видела его со спины, и почему-то первым пришло в голову то, что одежда Кельвина этому мужчине мала. Вон, даже шов разошелся на плече.
«Итан», – вспомнила она имя, которое ей периодически нашептывала Тавилла.
В основном донесения Тавиллы сводились к тому, что «этот здоровяк» совершенно не годится для такой работы, чинит все просто отвратительно, как будто молоток впервые в руках держит. Вельмина лишь пожимала плечами. Чинит же. Ну и пусть продолжает.
А сейчас она вдруг увидела результаты недельной работы и подумала, что Тавилла, конечно же, права: те стеллажи, которые уже были водружены на стены, кое-где оказались кособокими, а в некоторых местах поломанные полки были попросту сбиты досками. Так, конечно, никто мебель не ремонтирует. С другой стороны, Ариньи притащил к ней в дом человека, который, быть может, и правда никогда молотка и стамески в руках не держал. Однако же что-то делает – и то хорошо.
Итан внезапно замер, как будто почувствовал ее взгляд. И медленно, как будто с опаской, обернулся. Когда Вельмина увидела его профиль, в груди мгновенно сделалось щекотно и как будто тревожно. Ей снова показалось, что где-то она уже видела этот