– Над баром есть небольшая квартира. Я позвонил заранее, чтобы убедиться, что там прибрано. Я открою тебе дебетовый счет на первые расходы, но потом… – О, он выглядел слишком довольным. – Потом ты сама по себе.
Мысленно перечисляя все гала и показы мод, которые должны были состояться в течение целых трех следующих месяцев, Пайпер вскочила на ноги и умоляюще уставилась на мать.
– Мам, ты действительно позволишь ему отослать меня? – Ее пошатывало. – Что мне там делать? Типа, зарабатывать на жизнь ловлей рыбы? Я даже тосты готовить не умею.
– Уверена, с этим ты разберешься, – мягко сказала Морин, выражение ее лица было сочувственным, но твердым. – Это пойдет тебе на пользу. Вот увидишь. Возможно, ты даже узнаешь кое-что о себе.
– Нет. – Пайпер покачала головой. Разве прошлая ночь не показала, что она не годится ни на что, кроме как тусоваться на вечеринках и круто выглядеть? У нее не было навыков выживания за этими воротами. Пока все вокруг знакомо, она может с этим справиться. Там, снаружи, ее неумелость, ее бесполезность стали бы очевидны. – Я… я не поеду.
– Тогда я не буду оплачивать твои судебные издержки, – неохотно сказал Дэниел.
– Я дрожу, – прошептала Пайпер, подняв мелко дрожащую руку. – Посмотри на меня.
Ханна обняла сестру.
– Я поеду с ней.
Дэниел с удивлением посмотрел на нее:
– А как же твоя работа? Я связался с Сергеем, чтобы ты получила место в продюсерской компании.
При упоминании Сергея, давнего увлечения Ханны, Пайпер почувствовала, как сестру на долю секунды хватила нерешительность. В течение последнего года младшая Беллинджер тосковала по задумчивому голливудскому выскочке, чей дебютный фильм «Ничье дитя» получил «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах. Судя по куче баллад, постоянно доносящихся из комнаты Ханны, она была по уши влюблена.
От такой солидарности у Пайпер сжалось горло, но она ни за что бы не позволила, чтобы ее любимую сестру изгнали в Вестпорт за ее грехи. Сама Пайпер еще не смирилась с отъездом.
– Дэниел передумает, – прошептала она Ханне уголком рта. – Все будет хорошо.
– Не передумаю, – оскорбленно прогремел Дэниел. – Ты уезжаешь в конце июля.
Пайпер сделала мысленный подсчет.
– Это, типа, всего через несколько недель!
– Я бы посоветовал тебе использовать это время, чтобы уладить свои дела, но у тебя их нет.
Морин подала голос:
– Думаю, достаточно, Дэниел. – С выражением осуждения на лице она вывела ошеломленных сестер из комнаты. – Пойдемте. Давайте немного все осмыслим.
Три женщины Беллинджер вместе поднялись по лестнице на третий этаж, где на противоположных сторонах устланного ковром холла располагались спальни Ханны и Пайпер. Они вошли в комнату Пайпер, усадили ее на край кровати, а затем отступили назад, чтобы понаблюдать за ней, словно студенты-медики, которых попросили поставить диагноз.
Упершись ладонями