– В каком веке вы живёте? – подошёл ещё один офицер с заложенными за спину руками, на нём была высокая кепка, на козырьке которой виднелась красная полоска – Просто переправьте его на вашем телепортаторе, мы передаём.
– Не нужно, – человек в кресле поднял руку в красной перчатке, показывая, чтобы тот замолчал. В его одежде преобладающим цветом был красный, только штаны были тёмными, а рубашка – белая, судя по видневшемуся воротничку. – поглядим на их лояльность. – он что, вообще, лишён чувств и руководствуется только логикой? С таким мне не справиться, он будет играть мной, он уже что-то задумал. – Пусть оставят его себе, нам это не так важно, и так ясно, что он планировал диверсию. Вопрос в том, – он обращался к офицеру, но при этом пристально рассматривал меня. В другое время он получил бы по морде хвостиком и мне было плевать, будь он хоть правителем другого королевства; мама всегда вставала на мою сторону, а перед папой всегда можно было извиниться, он прощал меня. – успел ли он что-то сделать? Тогда пусть сперва у него это узнают и свяжутся с нами, а пока мы останемся на своих позициях. Тёллер, вы будете связываться с нашим постовым воином на коммуникаторе, каналы связи стандартные, не беспокойте меня более по этим вопросам. Потом я передам вам, что делать. А вы должны послать нам посланника-заложника. – добавил он уже для меня.
Он резко встал, повернулся и ушёл. Офицер что-то показал рукой, потом заговорил, но ничего не было слышно, значит отключилась связь. Человек в красном, судя во всему, не намерен к нам относится как к нижестоящим подчинённым. Если бы я от рождения не была столь осторожной, то вздохнула бы с облегчением, что всё прошло неплохо. Я проползла вперёд для того, чтобы развернуться, потому что я всё ещё стояла перед дверью мед отсека.
– Когда с ним можно будет поговорить? – я подползла к столу, где лежал лемуриец и смотрела на него, опершись руками о стол.
– Мы не знаем, – ламия, как полагается, опустилась на хвостике передо мной. – мы не можем настроить приборы на его расу. А чтобы лечить его «ци» не может быть и речи, потому что мы тоже не знаем их особенностей. Я не знаю, – ох, как остра она на язычок! – что вы задумали, но действовать так рискованно без прикрытия, нельзя. А тут, как я поняла по разговору, мы одни.
Я заметила, что другие помощницы напряглись при её словах. Немногие могли так со мной разговаривать. Братик тоже меня побаивался, но я бы ему позволила всё, ведь он мой брат! Было так забавно смотреть, как он подглядывал из-за угла за всеми нами.
– Если бы мы не были в таком положении, – я не отрывала взгляда от этого мохнатого существа. – ты бы поползла под трибунал.
– Неужели? – она поднялась и ехидно уставилась в мои глаза. – Мой папа – адмирал синего солнца, герой не одной войны с ящерами. Мама должна была в том году