Диана часто шутила, что снежный феникс нес меня во Фригхейм, в королевскую семью, но случайно выронил по дороге, когда от мороза свело лапы. Пересилить себя и принять, что иначе как через постель получить блага просто невозможно, так и не вышло. Природная брезгливость чаще мешала, чем спасала от неприятностей, но именно благодаря ей я дожила до выпуска из приюта, ни разу не побывав ни в чьей постели.
Я могла поставить свой билет в Школу темных на то, что после ужина Кейман потребует близость. Но малодушно решила, что на насильника и подонка он не похож, а если дело примет такой оборот, вернуться на улицу я всегда успею. Рейнгард – небогатый город, но даже у нас не отдаются за ванну и чаек.
На всякий случай я не стала мочить волосы, заплела их в тугую косу и, надев рубашку, осторожно сунула нос на кухню. Кейман стоял у плиты, флегматично помешивая что-то в небольшом котелке и не забывая бросать на плиту огненные крупицы, чтобы поддерживать температуру. Вокруг стоял умопомрачительный аромат мяса.
– Согрелась? – не оборачиваясь, спросил он. – Садись. Будем ужинать. Ты ешь картошку?
– Никогда не пробовала, – призналась я.
– Серьезно? А я люблю. Особенно печеную.
– У нас часто бывают перебои с поставками. В приют закупают то, что может долго храниться даже в лютый мороз.
– А картошка не может?
– Не знаю, – честно призналась я.
Сначала небольшие золотистые дольки показались мне подозрительными, но я так хотела есть, что было не до капризов и сомнений. К картошке прилагались тушеное мясо и светлый, какой-то сливочный, соус. Молоко у нас было, но его не разменивали на соусы, выдавая по стакану на ночь.
Как же это вкусно!
Все силы уходили на то, чтобы есть спокойно, как учила тетя Адалин. Нельзя же загребать еду руками, как будто я не воспитывалась в приличном заведении, а жила на помойке. Хотя очень хотелось как можно скорее расправиться с порцией, будто ее кто-то грозился отобрать.
Хрустящая корочка, горячее рассыпчатое нутро и холодный пресный соус – я влюбилась в этот ужин. Даже спустя много лет, я уверена, буду вспоминать морозную ночь, последнюю в Рейнгарде, загадочного незнакомца в сквере и этот вкус.
– Не хочешь рассказать, почему начался пожар? Сначала я решил, что проснулась твоя магия. Но раз инициация ее не показала, утоли мое любопытство.
С набитым ртом было трудно говорить, но Кейман любезно подождал, пока я более-менее наемся. Пришлось кратко рассказать о Сване. Мне почему-то стало дико стыдно, будто я чем-то его спровоцировала или была виновата в случившемся. И я старательно избегала смотреть на Кеймана, внимательно изучая узор на тарелке.
– Не хочешь заявить страже?
Я покачала головой.
– Хочу уехать. Завтра окажусь в Штормхолде, и мы больше никогда не встретимся. Разбирательство затянется, я не успею в школу. Это единственный шанс