Обычно, занятия в школе у меня заканчиваются часа в три, а в университете, где я в свободные – то есть «методические» дни работаю доцентом (на четверть ставки!) – в четыре. Так что, хотя я получаю меньше, нежели мелкий чиновник (про крупного и заикаться боюсь!), но с работы прихожу раньше.
Дома никого не было, если не считать проснувшегося кота. Кузька, поприветствовав меня радостным урчанием, доложил, что проголодаться он не успел, но поменять наполнитель в горшке не помешало бы. Проконтролировав, как выполняются распоряжения, ушел досыпать.
Я предвкушал возможность немного посидеть одному – не спеша попить кофе, затягиваясь сигареткой, а не выходить на балкон. Авось, к возвращению моих барышень, табачный дым выветриться… Потом заняться приготовлением ужина – нужно же кормить жену и дочь. Вдохновение не накатывало, поэтому решил ограничиться картошкой с котлетами. Зато – с квашеной капустой.
Но раззвонившийся телефон испортил всю прелесть вечера.
Лет пятнадцать-двадцать назад я испугался бы такого звонка до коликов. Хотя, в те времена позвонить по домашнему телефону мне никто бы не и смог, потому что оного в те годы и не было, а о «мобилах» даже и не слышали. Иногда на меня накатывает ностальгия по «безтелефонному» существованию. Особенно перед сессией, когда резко повышается количество беременных студенток и больных студентов, жаждущих получить зачет.
Да, воды утекло много. Правда, в те годы невинную просьбу «Забежать в любое удобное время», озвученную незнакомым человеком из этого учреждения, воспринял бы как приказ. Впрочем, тогда бы мне так не сказали. Точнее, сказали бы не так… Времена меняются. Теперь же можно немного поломаться. Сказать, что человек я, в принципе, очень занятой, а то, что застали меня дома в такой час – чистая случайность. Ну, и прочая-прочая. Но ломался я недолго. Так, чисто для проформы. Да и на том конце провода прекрасно понимали, что человек отговаривается только из-за самоуважения. Страх перед “КОНТОРОЙ”, заложенный в незабвенное советское время, остался где-то на уровне спинного мозга. Или ниже. Поэтому, уже договорившись, что завтра в «пятнадцать часов будет удобно», вспомнил, что в это время я действительно занят. Как раз завтра у меня лекция в университете. Теперь занятия приходилось переносить.
Двигаясь по мокрой, из-за ранней оттепели, февральской улице, думал – а что «ИМ» от меня нужно?
Вербовать? Кому я нужен. Нет, я не самоуничижаюсь. Просто, мыслю реально и манией величия не страдаю. Консультация? Вот это правдоподобно. Такое иногда случалось.
Невзрачное трехэтажное здание очень удачно замаскировалось между библиотекой имени Верещагина (не того, которого играл Луспекаев, а художника!) и городским УВД, где когда-то работал. А вот побывать внутри здания КГБ (ну, теперь ФСБ), как-то не сподобился, о чем я никогда и не жалел. Даже сегодня вполне мог бы обойтись без визита. По-крайней мере, не обиделся бы, если бы тот неизвестный товарищ позвонил и отменил встречу. Хотя, все же мне было любопытно!
Звонивший, разумеется, представился, но у меня скверная память на фамилии. Простенькая такая, немецкая. Не то – Зингер, не то – Мюллер. Хотя, такую-то – историческую, точно бы запомнил!
При входе не стали спрашивать – к кому, дескать, вызывали, а спросили мою собственную фамилию. Дежурный капитан, заглянул в тетрадочку, буркнув при этом: «Есть такой!». Тетрадочка разочаровала. Можно бы и «комп» поставить. Но документы капитан все-таки попросил. Позлорадствовав в душе, я показал аспирантское удостоверение, надеясь, что меня не пропустят. Выдавали «корочку» лет …цать назад, а я с тех пор не только защитился, но и стал доцентом, но через вахту университета меня с ним пропускали. Может, отправят обратно? Как же! Раз есть фото – значит, документ удостоверяет мою личность. Дежурный кивнул, выписал мне пропуск и вызвал мрачного прапорщика кавказского типа, который и препроводил наверх, к дверям непримечательного кабинета.
На часах – без двух минут три. Это по-нашему, по-граждански. А если говорить протокольным языком – «четырнадцать часов пятьдесят восемь минут». Ровно через две минуты я постучал в дверь, стараясь, чтобы стук звучал не робко, но и не нахально. Не знаю, удалось или нет, но сразу услышал доброжелательно-бодренькое «Да-да, заходите!», после чего и шагнул в открывшуюся дверь.
Отсутствие секретарши подсказывало, что кабинет не самого большого начальника. Зато, наличие небольшого тамбура и «Т-образный» стол говорит о том, что это все-таки начальник, вынужденный проводить совещания. Либо второй-третий зам, либо начальник отделения. Значит, не рядовой оперативник. Мелочь, но приятно. Вот только создалось впечатление, что в кабинете сидит не сам хозяин. Любой начальник, будь он трижды аккуратист, заполняет свой кабинет мелочами: портретами любимых женщин и детей, сувенирами, памятными медалями. В крайнем случае, своими фотографиями рядом с мэром, губернатором или президентом.