Слова его еще звучали, а к ногам уже стали падать тугие кошели и крохотные узелки с последними монетками…
Свиток первый
– Аллах всесильный и всевидящий! За что ты меня казнишь столь немилосердно? Чем провинилась я перед тобой?!
– Бесиме, моя звезда, моя красавица! О чем ты льешь такие горькие слезы? Чему печалишься в этот чудесный день?
– Ты, должно быть, слеп, Рахим… Или от счастья ум твой совсем помутился…
– Моя греза, не следует черными словами омрачать столь радостный день.
– У меня нет других слов…
Рахим пожал плечами.
– Должно быть, любимая, ты утомилась. Да и как тут было не утомиться – мальчишка-то богатырем оказался… Красавец…
– Аллах всесильный и всевидящий! Да ты просто слеп, муж мой! Красавец?! Да он уродливее самого уродливого урода под этим небом!
Рахим выпучил глаза. Что это случилось с его кроткой и нежной Бесиме? Почему она называет малыша, лишь ночью рожденного ею самой, уродом? Из-за родимого пятна? Да и что в нем такого?
Но жена продолжала кричать:
– Не зря же видела я во сне и воду, и мясо, что вдруг покрылось толстым слоем пепла, и горящий сад… А все знают: это весьма плохие сны, ибо предрекают неправильные и бесполезные дела, как сказано: «…дела их подобны пеплу, над которым поднялся вихрь…» Впереди нас ждут испытания, ибо гласит великая Книга: «…Мы напоили бы их водой обильной. Мы этим испытали бы их…» Но хуже всего, поверь мне, ты, глупая ослиная шкура, вкушение свежего мяса, ибо оно, согласно Корану, означает хулу, поклеп. Ведь сказано же: «…Захочет разве кто-нибудь из вас есть мясо умершего брата?»
– Но при чем тут твои сны? Почему ждешь ты худа и бедствий, звезда моих дней?
– Ты что, не видишь, пустой бурдюк, что мальчик отмечен страшной печатью Иблиса?! Ты не чувствуешь, что самые страшные кары ждут его и нас вместе с ним?!
«Ага, значит, все дело в пятне… Но что в нем такого уж ужасного? Светло-красное, от ушка до шеи… Его под волосами и видно не будет».
Однако все это Рахим произнести не решился – он был достаточно мудр и достаточно терпелив, чтобы криком не пытаться умерить крик. Пусть уж жена успокоится, а тогда и поговорим.
– Я увидела пятно и поняла, что смерть наша совсем близка… И потому требую, ты слышишь, рваный кушак, требую, чтобы ты сию же секунду отослал няню с этим страшным уродом в дальнюю деревню – пусть твои убогие родичи или пастухи нянчатся с ним!
– Воистину, жена моя, ты утомлена и раздосадована… Это все скверный полуденный ветер. Он приносит смуту в людские сердца. Успокойся, поспи немного, а потом и поговорим.
– Я требую, чтобы его сию же секунду не стало!
– Любимая, ты заставляешь меня гневаться…
– Да что твой гнев?! Пустая болтовня! Урод… Урод не может быть моим сыном! Спрячь его с глаз моих навсегда!
Рахим