Капелька расхохоталась, глядя на его потешную физиономию.
Когда блинчики с картофельной начинкой были обжарены, компот сварен, Кит накормлен и отправлен восвояси вместе с целлофановым пакетиком, в котором упокоилось подгоревшее «назидание потомкам», Капелька налила в термос компот, сложила в сумку обед для мамы и пошла на книжный базар.
Глава 3. Рыжий
Маму она отыскала сразу – та сидела, ссутулившись, за прилавком, уткнув нос в книгу.
– Девушка, у Вас книги о вкусной и здоровой пище нет? – меняя голос, прогнусавила Капелька.
– Нет, – не поднимая головы, ответила мама.
– А самой пищи тоже нет? – не сдерживая смеха, продолжала Капелька. – Так сейчас будет самая вкусная и здоровая пища, на одной духовной далеко не уедешь.
– Капелька! – Мама оторвала, наконец, голову от книги.
– Что читаешь?
– Бориса Виана. «Пена дней» называется.
– Интересно?
– Необычно. И музыкально, и каламбурно, и грустно.
– Не грусти! Пообедай лучше. А мне что почитать посоветуешь?
У Капельки просто глаза разбегались от обилия ярких обложек.
– Возьми вот эту перечитай. Хоть и детская, но замечательная.
– «Рони, дочь разбойника» Астрид Линдгрен… Я у неё только о Пеппи, Карлсоне и Эмиле из Лённеберги читала, а эту – нет.
– Я её тебе читала, когда ты еще на свет не родилась, но уже сидела у меня в животе. Я лежала в больнице, мне было очень грустно и тоскливо. Перебирала старые, забытые кем-то в палате журналы и напала на первую публикацию этой повести на русском. Открыла и забыла обо всем. Оказалась вместе с Рони в самой серединке весны. А ночью ты вдруг зашевелилась, до этого не подавала признаков жизни, хотя жила во мне уже пять месяцев – потому меня в больницу и положили, думали, что ты там, как мамонтенок, заморозилась. А тут оттаяла – книжка, наверное, тебе понравилась. Все в палате спали, а я улыбалась, плакала и к тебе прислушивалась.
– Мамочка, я что-то начинаю вспоминать. Я уже чувствую, что во второй раз эта книга мне ещё больше понравится. А ты давай ешь, пока блинчики не остыли.
Капелька раскрыла книгу наугад.
– Удивительно! Моя книжка французская, твоя – шведская, а переводчица одна. И очень хорошая! – мама ещё что-то говорила о сложностях перевода, но Капелька её уже не слышала, ничего не воспринимая вокруг, она с головой погрузилась в книгу.
«Рони снова посмотрела на Бирка, осветив его лицо лучом фонарика. Может, Бирка дома и не причесывали, но его гладкие рыжие волосы были подобны шлему из красной меди. Горделивая посадка головы, длинная шея, прямые плечи… «Какой красивый у меня брат», – подумала Рони.»
«Тоже рыжий!» – мелькнуло в голове у Капельки. К кому относилось это «тоже», она так и не успела додумать…
– Ты что, обалдел? Звонишь, как сумасшедший. Весь дом разбудишь!
– Пит, ты чего взъелась? Семь часов