На всякий случай старый небоход поставил у дверей охрану. Дураков, как оказывается, полно. А ему свою жизнь хочется дожить в спокойствии, в объятиях любимой старухи и кучи внуков.
– Микуш, а ты чего здесь?
– Дед, а князь взаправду спит? – только наедине внук обращался к нему по домашнему. – Что–то он не кажется мне живым.
– Взаправду. Через недельку проснется.
– А как же оракул? Ты же видел, я ворона выпустил.
– Завтра навестим. Все вместе. Ты, я и тир Дехар. Нам пропустить зов никак нельзя, поэтому лорда на своем горбу к оракулу потащим.
Однако основная тяжесть досталась тиру Дехару и юному Сталко. Но отец с сыном не роптали. Кому расхлебывать как не им? Сегодня капитан корил себя за излишнюю жестокость к дочери. Но кто бы был милостив в такой ситуации? Корить корил, но не простил. И даже радовался, что тир Пикарт переложил решение на плечи князя. Дехар боялся, что его собственный суд оказался бы намного строже. Он навсегда изгнал бы дочь с островов.
Старик больше мешал, чем помогал перекладывать князя из носилок в карету. Если бы Лерис был в себе, он бы не простил причиненного унижения: его спустили в клети, предназначенной для женщин и детей. Тайную операцию проводили рано утром, чтобы за перемещением спящего, лошадей и кареты наблюдало как можно меньше глаз.
– Садись на облучок, – дед подсадил Микуша к держащему вожжи Сталко. Юного небохода выпустили из заточения еще вчера.
– Знаешь, куда путь держать? – спросил сына тир Дехар. Получив утвердительный ответ, уселся в карету, где на мягком сиденье полулежал князь. Старик тут же дернул за бархатную ленту, давая тем знать, что можно трогать.
Чем ближе подъезжали, тем больше неба закрывала махина храма. Небоходам трудно было понять, для чего возводить столь огромное сооружение, если требовалось укрыть колодец величиной с колесо телеги. Золотые шпили храма грозились проткнуть облака, а белокаменные стены слепили почище солнца. Внутреннее расположение и вовсе смутило – площадь, хоть и занимала приличное пространство, сама напоминала колодец. Карета Небесного князя смотрелась рядом с исполинскими стенами крохотным коробком.
– Небо всего с медяк, – задрав голову, прошептал Микуш.
Стоило повозке остановиться, как на высокой лестнице появился оракул, окруженный толпой таких же горделивых прислужников. Их лысые головы украшала мудреная вязь заклинаний. Белые с золотом одеяния гляделись торжественно, даже напыщенно. Храмовики, упиваясь своим великолепием, смотрели снисходительно на гостей в одинаковых серых камзолах с гербами княжества. Но небоходы неловкости не чувствовали. Они прибыли по делу, а не на бал.
– Я рад приветствовать у себя Небесного князя, – тихий голос оракула оттолкнулся от высоких стен и, преумножившись эхом, долетел до гостей грозным гласом.
По мнению Микуша именно так должны говорить боги.