Когда вся эта буря эмоций достигла своего апогея, и хашашина накрыло волной неподконтрольной паники, он остановился. Где-то на краю сознания слабо билась последняя здравая мысль, что в таком состоянии от него будет очень мало толка, а задание надо во что бы то ни стало выполнить. Он сел прямо на холодную полированную мостовую в позу для медитации и начал очищать бьющееся в ужасе сознание, медленно вдыхая и выдыхая, сконцентрировавшись на узоре своей туники. Через минут десять он ощутил, что всегдашнее его состояние полного эмоционального покоя вернулось. Всепоглощающие панические атаки прекратились, он взял их под контроль и превратил в маленькую спокойную мысль: «это просто очень странное и одинокое место, как кладбище, только само это кладбище тоже мертвец». Теперь можно было продолжать путь. Он и так слишком много времени потратил на это задание, учитывая то, сколько он просидел в библиотеках, изучая историю и планы города, и сколько он его искал.
Достаточно скоро наемник вышел на главную площадь, представлявшую из себя обширный круг, полностью поросший деревьями с густыми кронами, через которые почти не проходил солнечный свет. В густом полумраке хашашин почувствовал себя значительно уверенней – тени всегда были его верными помощниками.
В центре площади располагался единственный вход в нижний город, представлявший из себя гранитный куб со стороной около десяти метров; этот вход и был нужен гостю. Поколдовав со сложным замком, он все-таки сумел его вскрыть, с большим усилием отодвинул гигантскую гранитную дверь. Из открывшегося темного прохода на наемника повеяло сильным затхлым запахом тухлятины – нижний город лежал во внутренностях кита, которые уже много лет медленно, но верно разлагались.
С отвращением передернувшись, наемник решительно вошел в дверной проем, включил мощный фонарик на шлеме и начал спуск. Это путешествие в мрачном затхлом мраке заняло очень много времени – с вынужденными привалами около десяти часов. Хашашин повидал за это время немало: и огромный главный зал в области желудка кита, с невероятных размеров колоннами-домами, и увядший, затянутый паутиной сад-сердце (которое уже почти не билось), и знаменитый в прошлом район судов в желчном пузыре.
Когда наемник наконец добрался до головы кита, он вновь чувствовал себя крайне удрученно, еще больше, чем раньше. До цели оставалось совсем чуть-чуть.
Головной мозг кашалота был весь изъеден, испещрен тысячами богато обставленных кабинетов. Здесь располагалось раньше правление города – ратуша наверху служила лишь для собраний граждан по праздникам. Собственно, именно эти бесконечные громадные кабинеты и убили в конечном счете город-кашалот.