231
«Salve, Regina» – древний католический гимн, приписываемый Арминию, или Герману, графу Ферингенскому ХИ века. Вот его слова: «Salve, Regina, mater misericordiae, vita, dulcedo et spes nostra, salve! Ad te clamamus exules filii Hevae, ad te suspiramus gementes et flentes in hac lacrimarum valle. Eia ergo advocato nostra, illos tuos misericordes oculos ad nos converte, et Jesum, benedictum fructum ventris tui, nobis post hoc exilium ostende. O clemens, o pia, o dulcis virgo, Maria! – Breviarium Romanum. Камподини. 1872. 1 pag. 91, 92. Гимн этот поется Деве Марии в католических церквах в вечернюю службу, и потому приведен здесь частью для обозначения состояния души кающихся здесь душ, частью – для обозначения наступающего вечера.
232
«По объяснению древних комментаторов, в этой дивно изукрашенной цветами благоухающей долине помещены души тех, которые во время земной своей жизни, не будучи вполне порочными, посвящали все существование свое лишь мирским стремлениям, поставляя честолюбие и могущество, скоро преходящее и так же быстро исчезающее, как блеск и запах цветов, – превыше вечных благ, составляя таким образом четвертый класс нерадивых, почему и занимают хотя более возвышенное, в сравнении с первыми, и ближе к чистилищу расположенное место, но тем не менее все еще остаются в его преддверии (antipurgatorium)». Каннегиссер. – «Цветущая долина эта есть символ жизни роскошной и суетной; ее обитатели, будучи развлекаемы этой роскошью, великолепием и заботами житейскими, тем самым пренебрегли покаянием и попечением о высшем благе души своей». Скартаццини. – По Штрекфуссу, в этой роскошной долине Данте помещает пред вратами чистилища души высокопоставленных, знатных людей и венценосцев. Позднее мы увидим, что в самом чистилище даже папы ничем не отличены от всех прочих в деле очищения. Вообще, Данте устанавливает господство вечного порядка лишь за порогом чистилища, до тех же пор еще продолжается земной порядок. Впрочем, такое сидение в этой долине указывает, конечно, на то, что сильные мира сего ни на шаг не подвинулись вперед к истинной цели. И вот они поют теперь гимн свой (ст. 82), чтобы от этого великолепия перейти, наконец, к мукам очищения. В глазах их теперь цветущая долина есть «lacrimarum valles» гимна, и их пребывание здесь – «exilium flliorum Hevae».
233
«Остаток солнца» (в подлиннике: Prima che il poco sole ornai s'annidi), t. e. «пока остается не более часа до окончательного захождения солнца в море». Антонелли.
234
«Мантуанский вождь», т. е. Сорделло.
235
Намек на то, что слава всегда привлекательнее издали, чем вблизи. «La immagine per sola fama generata sempre é più ampia, quale che essa sia, che non é la cosa immaginata nel vero stato. – La fama dilata lo bene et lo male oltre la vera quantitа». Convivio, tr. I, e. 3, 4. – «Аллегорическое значение этих слов следующее: Сорделло не хочет ввести поэтов в долину, так как тени, рассматриваемые с высоты (с более высокой точки зрения), и притом при горящем еще блеске божественной благодати (при заходящем солнце), лучше и вернее могут быть оценены, чем в том случае, если подойти к ним ближе, и чрез то поддаться обаянию окружающего их блеска и беседы с ними». Каннегиссер.
236
Души венценосцев, помещенных в этой долине, размещены одни выше, другие ниже. Некоторыя из них, по указанию Сорделло, пренебрегли долгом более других. Все души поют гимн, за исключением некоторых, чем, по-видимому, выражено их особенное пренебрежение своим долгом, a также то, что они более