66
Во всей поэме Данте изображает с необыкновенною нежностью отношение свое к Виргилию как ученика к учителю, достигая почти драматического эффекта.
67
Старик суровый – Харон, которому Данте в ст. 109 придает вид демона с огненными колесами вокруг очей. Мы увидим ниже, что Данте многие мифические лица древности превратил в бесов: точно так монахи средних веков поступали с древними богами. Мифологические фигуры имеют в Поэме Данта большею частью глубокий аллегорический смысл, или служат для технической цели, придавая пластическую округленность целому. Впрочем, обыкновение смешивать языческое с христианским было в общем ходу в средневековом искусстве: наружность готических церквей нередко украшалась миѳологическими фигурами. – Харон в Страшном Суде Микель Анджело написав по идее Данта. Ампер.
68
Тьма, жар и хлад характеризуют в общих чертах и правильной последовательности три главные отдела ада, в котором лед находится на самом две. (Ада XXXIV).
69
Данте не легкая тень, как другие души, а потому тяжесть его тела слишком обременила бы легкую ладью теней.
70
Т. е. на небе. Этими же самыми словами Виргилий укрощает гнев Миноса, адского судьи (Ада Ѵ, 22–24).
71
Пластически-верное изображение беззубого старика, который, когда говорит, приводит в сильное движение щеки и бороду.
72
Это души прочих грешников, не принадлежащих к сонму ничтожных и долженствующих услышать от Миноса приговор, сообразно которому они займут места в аду.
73
Слова Харона повергают грешников в ужас и отчаяние. Неподражаемо страшно представлено их состояние в эту решительную минуту.
74
Подражание Виргилию, хотя Дантово сравнение несравненно прекрасней:
Quam multa in silvis antumni frigore primo
Lapsa cadunt folia.
Aeneid. VI, 309–310.
75
Это ответ Виргилия на вопрос, предложенный ему Дантом выше (ст. 72–75).
76
Правосудие, подвигшее Бога создать место казни, побуждает грешников, как бы по собственному их желанию, занять уготованную им обитель.
77
Свою переправу через Ахерон Данте покрыл непроницаемою тайной. Поэт погружается в сон, во время которого чудесным образом переносится на другой берег, точно так, как в первой песни (Ада I, 10–12) он в глубоком сне входит в темный лес. В таком же мистическом сне возносится он к вратам чистилища (Чист. IX, 19 и дал.). Он засыпает также перед вступлением в земной рай (Чистил. XXVII, 91 и д).
78
Долина ужасных бездн. Архитектура ада так ясно определена в Дантовой поэме, что внимательный читатель без всякого дальнейшего описания легко может составить полную об нем идею. Впрочем, для того, чтоб читатели менее внимательные не затруднялись в составлении этой идеи (что возможно только по прочтении всей поэмы), мы