Первое, о чём я догадываюсь, это то, что они стопудово пересеклись с лысым и Никой, где-нибудь в коридоре.
– Живой, вроде, – отвечаю и цепляю глазами Пахана.
Сталкиваюсь с его тяжёлым взглядом, но смотрю дальше, не прерывая зрительный контакт.
Хочу, чтобы столичный смотрящий, прямо здесь и сейчас начинал осознавать, что не стоит на меня давить, угрожая например Никой. Это очень плохая идея.
В запаре забываю про больное плечо и порываюсь опереться на левую руку.
– Э-э, давай, без героизма, – хмурясь, предупреждает Серёга, глядя, как я со стоном, падаю обратно на подушку.
Стискивая зубы от боли, сажусь в кровати и протягиваю ему ладонь, чтобы поздороваться. Забываю про свои планы, изображать потерпевшего.
Пахан неторопливо скидывает пальто на диван и тоже идёт ко мне.
– Я смотрю с тобой шутки шутить не собирались? – показывает головой, на моё левое плечо. – На глушняк валить хотели, да промахнулись? – намекает, что целились в сердце. Жмёт руку, но не уходит. Сверлит взглядом, видимо ждёт ответа.
В этот самый момент, в моей памяти всплывает картинка, где лысый прикрывает меня собой и толкает левой рукой, стоя полубоком.
– Не промазали, близкий прикрыл, – уточняю.
– Повезло тебе, – в интонации Пахана улавливаю, что-то типа зависти и не могу врубиться, в чём прикол.
– Да уж, я по жизни везунок, – усмехаясь, я сдерживаюсь, чтобы не начать перечислять “самые яркие” эпизоды моей удачливости.
– Ты не в курсе, наверное, – садится на диван и закидывает ногу на ногу. – Моего близкого убили, башку ему на разборках прострелили. Как раз за день до вашей стрелки с этим сосунком, – поясняет Паша и смотрит на носок своего туфля.
Только сейчас я замечаю, что он в чёрной рубашке и костюм тоже на нём чёрный. Значит в трауре, по Оспе.
– Мои соболезнования, братан, – произношу заторможено, не скрывая, что в шоке, от его новости.
– Оспа, почему-то считал, что раз он, моя правая рука, то пули должны его облететь. Но пуля – дура, – возможно у меня с головой, чё-то не то, но я чётко слышу неприкрытый намёк.
Перевожу взгляд на Прохора, но он сидит с непробиваемым фэйсом.
Молчу и уже начинаю думать, может Пахан мне тоже смерть предскажет. Ну так, за косяки мои, чисто между делом.
Теперь мне уже не чудится, я почти уверен, что это он Оспу приговорил. Не захотел позориться на весь криминальный мир, просто убрал его. Не сам, конечно, но не в этом суть.
Представляю себя, на месте Паши, а Бодрого ставлю мысленно туда, где Оспа был и мне сразу удавиться хочется.
Сейчас я вполне согласен, что мне повезло.
Успокаивает одно – я точно знаю, что Бодрый лучше по шее от меня получит, чем наворачивать, какие-то делишки станет за моей спиной.
– Так я не понял, ты нахрена попёрся на эту стрелку? Да ещё в лес? – спрашивает с наездом Паша и косится на Серёгу.
– Прикинь, это чучело обдолбаное, вдруг решил бы меня, где-нибудь в городе замочить?