– А что? Не нравится? – я обнажила зубы в улыбке. – Конечно, не Коко Шанель, так здесь и не дом моды. Я уж не говорю о том, что у меня отродясь вкус не водился, откуда ему взяться-то у меня, у деревенщины.
В этот момент я поймала себя на мысли, что неосознанно переняла манеру разговора Майи, и ужаснулась – ниже падать некуда.
– Простите, – я устало провела руками по волосам. – Просто день выдался тяжелый, – исподлобья бросив взгляд на Борисова, крайне удивилась, заметив его смущение.
– Да нет, – ответил он, – это мне следует извиниться за свою бестактность. Просто вырвалось.
Ага, плавали, знаем эту твою несдержанность.
– В общем, – мужчина захлопнул папку и поднялся, – я прямо сейчас займусь вашим делом, а вы уж потерпите немного. Уверен, мне удастся добиться вашего освобождения в самое ближайшее время.
Столь обнадеживающее заявление заставило мое сердце биться так часто, что казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Неужели это возможно? А я-то уже собралась здесь провести если не остаток жизни, то значительную ее часть.
– Правда? Вы думаете, у вас получится? – если бы надежда могла открывать двери, я бы прямо сейчас оказалась на свободе.
– А почему нет? Вы невиновны, а я, как вы сами сказали, лучший в городе адвокат. А то и во всей стране, – Борисов весело мне подмигнул. – По-моему, поводов для оптимизма более чем достаточно!
Глава шестая
Семь лет тому назад
Напора красоты не может сдержать ничто! (Глядя на прореху в своей юбке.)
Снова ночь без сна. Моя вторая ночь в этом заведении. Правда, на этот раз хотя бы не на пустой желудок. Вопреки ожиданиям, тюремная еда оказалась вполне себе сносной. Хотя, может быть, просто сказалось мое вынужденное суточное голодание. Отбившись от расспросов сокамерников равнодушным: «Адвокат приходил. Так себе, ни рыба, ни мясо», я уберегла себя от дальнейших разговоров, которые непременно последовали бы, скажи я, кто именно взялся меня защищать.
Говорят, человеку необходим двадцать один день, чтобы адаптироваться к любым жизненным условиям. Что ж, если это так, то мне осталось всего девятнадцать. А пока… Пока именно это время суток – самая тяжелая пора. Если день хоть как-то заполнен событиями, то с приходом темноты в душе оживают самые глубинные страхи. Что ждет меня впереди? Что будет дальше? Если верить Светлане, здесь просто курорт по сравнению с колонией. Учитывая инкриминируемое преступление, мне грозит строгий режим. И если здесь, по закону, лица, привлекаемые к уголовной ответственности впервые, не могут находиться в одной камере с рецидивистами, то в колонии все наверняка будет иначе.
Я сглотнула подступивший к горлу ком и подавила желание разреветься. Что толку? Разве слезами можно помочь моему горю? Кроме того, пусть маленькая, но надежда все же жила в моем сердце.