Конечно, сыр следовало бы подержать при комнатной температуре часок-другой, но на это не было времени. Вскрыв коробку, я выковыряла ложкой изрядный шмат и размазала по крекеру. От изысканных, тончайших орехово-грибных ароматов язык мой сомлел. Текстура была твердой, но кремовой. Блаженство. Я ковырнула еще, потом еще, а когда опомнилась, оказалось, что за десять минут я умяла половину содержимого коробки.
– О господи. – На пороге кухни стоял проснувшийся Джеффри. – Все настолько плохо?
– Тебе не понять, – ответила я с набитым ртом, – насколько хорош бри, когда все плохо. По части сыров ты неандерталец.
Джеффри предпочитает чеддер или, в крайнем случае, красный “Лестер”. В сырах он ничегошеньки не смыслит.
Усевшись напротив, он налил себе полбокала “Лафройга”.
– Все будет хорошо, – объявил он.
Я опять намазала бри на крекер и слопала в два приема.
– С чего вдруг?
– Да ни с чего, просто само собой. Жизнь идет своим чередом.
Подумав, я нашла такой ответ не слишком убедительным.
– Наши дочери уже взрослые, – продолжил Джеффри. – И это чудесно, правда? Они превратились в красивых молодых женщин…
– Дело не только в этом, – раздраженно перебила я.
– Тогда в чем еще?
– Ты обратил внимание на музыку в тех двух фильмах?
– В общем нет.
– Ну да, ты поступил разумно, заснув.
– И что там не так с музыкой?
– Это была не музыка, а просто… шум. Набор штампов. Ни одной мелодии, ни одной новой идеи… И это принимают на ура. А то, что пишу я, никому не нужно. Господи, да мне не заказывали музыку к фильму уже целых пятнадцать лет.
– Индустрия не та, что была прежде, все это понимают. С другой стороны, у тебя появилось время заняться чем-нибудь еще.
– Чем-нибудь еще? Например?
– Я думал, ты сочиняешь новую вещь… связанную с Билли Уайлдером, разве нет?
Так оно и было, но музыка не решала всех моих проблем.
– Что меня ждет, Джеф? – Я схватила его за руки. – У меня есть два таланта. Два занятия, что составляют смысл моей жизни. Я хороший композитор, я хорошая мать. Сочиняю музыку и воспитываю детей, в этом я мастер. Теперь же мне дают понять, что мое мастерство более никому не требуется. На обоих фронтах я терплю поражение. Капут. А мне всего-то пятьдесят семь! Но для меня все кончено. – Отняла у Джефа бокал с виски и допила залпом. И зря, очень зря, виски и бри друг с другом не в ладах, ни в коей мере. – Что меня ждет? – повторила я.
Следующего утра, вот чего я боялась до жути на самом деле. Почту доставили, как назло, рано, когда мы с Джеффри завтракали. Ариана у себя в комнате заканчивала укладывать чемоданы. Фран была в душе. Когда она спустилась на кухню, ей уже было пора уходить. Она устроилась