Мне всегда будет 44. Ляйсан Юнусова

другие, я организатор всех мероприятий, соревнований и праздников, мы помогаем младшеклассникам в учебе и в играх. Им должно быть хорошо в школе, они должны жить дружно и интересно. Сама я люблю ходить в школу, люблю учиться, люблю делать уроки. Мое время расписано по часам: мне надо так много успевать! Ведь я еще люблю ходить в кружки: вокальный, танцевальный, кройки и шитья, фото, хорового пения. На наши концерты в клуб приходят наши родители, после выступления они нас хвалят. Папа добродушно шутит: «Скакали уж по сцене, велика работа». Но я знаю, что он доволен и горд. Мама, папа, я справлюсь, вы еще снова восхититесь мной!..

      …Вода в реке чистая и глубокая. И такая холодная! На реку мы спускаемся, чтобы прополоскать выстиранное белье. Стираем его руками – хозяйственным мылом. Ни стиральных машин, ни стиральных порошков у нас нет. Руки становятся багрово-красными, аж горят. После стирки надо еще натаскать воды, прибраться в доме, приготовить еду, накормить скотину, подоить корову. К приходу родителей с работы – они приходят, конечно, поздно – надо все успеть. И все это после учебы. Зато потом мама напечет нам вкусных жэймэ – лепешек из белой муки на сливках и со сметаной. За раз она печет из по 20–30 штук – на неделю. Храним их в большом сундуке и таскаем к чаю по одной. Так что терпи, Флора, потом будет хорошо!..

      Солнце бьет в окно настойчиво, по-милански задорно и позитивно. Я раскрываю глаза, тянусь взглядом к окну, и первое мое стремление – вскочить, подойти к нему и улыбнуться новому дню, подаренному мне Аллахом. Попытка пошевелиться отдается болью – болью, затапливающей все и исторгающей из меня долгий стон. Тут же к кровати подскакивает медсестра, успокаивающе журча переливом певучих итальянских слов, а я осознаю: нет, «хорошо» не наступило, все очень плохо. Я не могу шевелить ногами. Я даже встать не могу. Затопленная этим осознанием и действием очередного обезболивающего укола, я вновь проваливаюсь в спасительное забытье снов – передышку от ужаса и боли.

      …Наконец-то каникулы! Я вышиваю в кругу своих подруг. Они тоже – кто крестиком, кто гладью – искусно выводят узоры на белой ткани. Так татарские девушки всегда коротали вечера – вышивая целомудренно-красивые девичьи беседы, в которые вплетаются то нежные нити задушевных тайн, то яркие всполохи смеха, то мотивы национальных песен. Мы обмениваемся новыми узорами и нитками мулине, как коллекционеры марками. Вышивки можно подарить родственникам – они украсят ими стены, или отдать маме – она их сохранит на память. У нее их уже много – я люблю вышивать. И шить я тоже люблю – модные наряды для себя шью сама, маме уже легче. Хотя она продолжает меня наряжать – поскольку работает в сфере торговли, у нее есть возможность, в отличие от других, приобретать со склада импортный товар, и на мне всегда добротная, изысканная одежда. Иголка порхает в моих пальцах, прокладывая стежок за стежком – шаг за шагом, мгновенье за мгновеньем – я вышиваю свой путь, свою судьбу…

      …Я плачу – опять не поняла половины, из того, что мне сказали.