– Александр Владимирович, он в вас с левой руки пытался целиться, – стал оправдываться казак.
С досады захотелось выматериться от всей души, но лишь зубами скрипнул да рукой махнул.
– За колдуном пригляди.
Эх, Саша, едрить твою бога душу! Надо было этому мордатому говоруну оба плеча прострелить, чтоб и не рыпался. Неправильно ты его характер просчитал, ой неправильно! Чё-ёрт! Неужели оборвалась одна из ниточек, ведущая к наглому «хозяину»?
К моему большому удивлению, ямщик был ещё жив и, зажимая рукой рану в груди, даже смог высказать парочку нецензурных выражений в мой адрес, когда я рядом присел. Хотя, конечно, жить ему оставалось совсем чуть-чуть, с такими ранениями без срочного хирургического вмешательства на этом свете не задерживаются. Перевязку делать бессмысленно, на расспросы у меня от силы минут пять.
– Не лежится спокойно? – миролюбиво поинтересовался я и услышал в ответ очередную порцию ругани. Ты смотри-ка, хорошо держится, поганец! Боль от ран должна быть очень сильной.
– Вижу, ты за лето деньжат хозяину насобирал. Небось, сундучок, что вы тащили, полон злата-серебра?
– Пусть тебе, байстрюк[8], то серебро… кха… поперёк горла встанет.
– Да я, вообще-то, серебро не ем.
– Ничё-ничё! Хозяин с тебя… кха… семь шкур спустит. Попомни мои слова, на каторгу босой пойдёшь. Уж ныне-то Сапожников ему подсобит.
Какая знакомая фамилия!
– Сапожников? Пётр Иванович?
Утвердительным ответом мне послужил довольный оскал ямщика. У-у, как всё запущено! Это ж канский городничий, что помог мне дворянством обзавестись. Выходит, он кроме денежных махинаций с имуществом богатых покойничков ещё и шашни с бандитами водит. И по-видимому, достаточно плотно, ведь говорун меня байстрюком обозвал, значит, знает, гад, о том, что я на самом деле незаконнорождённый. Ну и о моём подложном дворянстве, скорее всего, тоже осведомлён, а поделиться с ним такой информацией мог лишь Пётр Иванович.
В памяти сразу всплыли его хитрая рожа и пышные усы. Ох уж этот ус-сатый градоначальник! Чувствовал я, с двойным дном сей человечек, но такого, признаться, не ожидал. Это что же получается, в Канске некий «хозяин» нашёл себе опору в лице городничего? Спелись голубки? Тогда становится понятно, почему мне весной так нагло претензии выдвигались: наверно, посчитали, сволочи, что в случае чего припугнут меня разоблачением. Любопытно, уж не сам ли Сапожников предложил такой финт ушами? Хм, да не… рисковать из-за каких-то пяти тысяч усатый не будет, не того полёта птичка. Вероятно, это частная инициатива «хозяина».
В свете новой информации возникает вопрос: