18 января 1915 года, в самый беспросветный час Первой мировой войны, Вирджиния Вульф отметила в дневнике, что «будущее темно, и, я полагаю, так и должно быть». Вот комментарий Ребекки Солнит: «Это парадоксальное заявление, что неизвестное не должно становиться известным через ложные предсказания или проецирование мрачных политических или идеологических нарративов; это праздник тьмы, желание (на что указывает «я полагаю») быть неуверенным даже в своем собственном утверждении»(4).
Донна Харауэй отмечает, что Вульф снова высказывала эту мысль в «Трех гинеях», опубликованных в 1938 году(5):
«Мы обязаны думать. Давайте думать в офисах, в омнибусах, наблюдая в толпе на площади церемонию коронации или инаугурацию лорд-мэра; давайте думать, проходя мимо кенотафа, в суде; давайте думать на крещениях, свадьбах и похоронах. Давайте не переставать думать, что такое наша «цивилизация»? Что это за церемонии и почему мы должны принимать в них участие? Что это за профессии и почему они приносят нам деньги? Если коротко, куда нас ведет процессия отпрысков ученых мужей?»(6)
Класс и социальные конфликты, исторические иерархии и несправедливости, на которые намекает Вульф, говоря о процессиях и церемониях, сохранились по сей день, хотя некоторые места, где предлагалось о них размышлять, изменились. В 1938 году, чтобы посмотреть на парад в честь лорд-мэра или по случаю коронации, толпы выходили на улицу, а сейчас все транслируют по Сети. Галереи и мемориалы также переместились в центры обработки данных и подводные кабели. Мы не можем исключить Сеть из мышления; единственное, что нам доступно, – думать в ней и через нее. Мы можем прислушаться, когда она обращается к нам в случае чрезвычайной ситуации.
Здесь нет аргументов против технологии – это был бы аргумент против нас самих. Скорее я призываю к более вдумчивому использованию технологий, вкупе с радикально иным пониманием того, что можно помыслить и знать о мире. Вычислительные системы как инструменты подчеркивают один из наиболее сильных аспектов человечества: нашу способность действовать эффективно и менять мир по своему желанию. При этом, раскрытие и формулирование этих желаний, обеспечение того, чтобы они не унижали, не подавляли, не предавали забвению и не отменяли желания других, остается нашей прерогативой.
Технология не просто создает и использует инструменты, она генерирует метафоры. В инструменте мы воплощаем в жизнь определенное миропонимание, которое, будучи овеществленным, способно воздействовать на мир. Инструмент, хотя мы редко это осознаем, становится еще одним активным элементом нашего понимания. То есть речь о скрытой метафоре, когда конкретная мысль или образ переносятся на инструмент, а дальше запускаются без всякого мыслительного импульса. Чтобы начать думать иначе, нам нужно по-новому настроить инструменты.