У Сахарова всё было много проще. У него просто была отличная диссертация. А иной в аспирантуре у академика Игоря Тамма и быть не могло. А вот блестящей защиты не получилось. За неделю до защиты диссертации, на экзамене по марксистской философии, Сахаров сказал что-то, чего не следует, или, наоборот, не сказал того, что следует. После чего защиту диссертации перенесли на полгода. Но ничего, не страшно. Диссертацию защитил, был принят на работу в ФИАН в качестве младшего научного сотрудника.
Всё замечательно – диссертация, работа, любящая жена, дети. Говоря словами Мальчиша-Кибальчиша, живи и радуйся. Возможно, так и прожил бы Сахаров всю жизнь, двигаясь вперёд в своей научной карьере от младшего научного сотрудника к старшему. От кандидата к доктору. От работника теоретической лаборатории до заведующего теоретическим отделом. И ушёл бы на пенсию, и выращивал бы цветочки на даче никому не известный заведующий теоротделом А.Д. Сахаров. Но судьба опять распорядилась иначе.
В последних числах июня 1948 года Игорь Тамм с таинственным видом попросил остаться после семинара Сахарова и ещё одного своего ученика. Плотно закрыв двери, Тамм объявил, что Постановлением Совета министров в институте создаётся особая группа. Задача группы – проверка и уточнение расчётов, ведущихся на секретном объекте. Впоследствии Сахаров узнал, что причиной включения младшего научного сотрудника Сахарова, не имеющего никакого отношения к ядерным и термоядерным исследованиям в группу, проверяющую расчёты учёных, создающих термоядерную бомбу, послужил всё тот же набивший всем оскомину квартирный вопрос. Директор института, академик Вавилов сказал Тамму: «У Сахарова очень плохо с жильём. Надо его включить в группу. Тогда мы сможем ему помочь». Сама же группа в ФИАНе был создана по приказу главного атомного начальника Советского Союза Лаврентия Берии.
Вы ничего не слышали о роли Лаврентия Берии в советском атомном проекте? Вам задурила голову талантливая советская пресса словами «Курчатов, Курчатов,