Но пришлось послать за подмогой, юные людоеды забились в угол, их не так уж просто было вытащить наружу. В общей сложности, только детей набралось более ста, столько же больных женщин и стариков. Всех разместили в отдельных вагонах под усиленным конвоем.
– Они что сумасшедшие? – вопросом констатировал один из врачей – их спрашиваешь, а они смотрят пустыми глазами и молчат.
Колесников внимательно слушал полковника Фон Крауса.
– Люди от голода обычно умирают, а некоторые начинают поедать себе подобных, сначала умерших, потом и не гнушаются убивать. Всё же свежее мясо – от неуместного сравнения немец осёкся, ожидая от Колесникова жёсткой критики, но увидев отрешённость в глазах, продолжил – Так вот, остальные заключённые их отделили в эти бараки и сами охраняли, чтобы те не нападали на обессиленных. Людоеды жили сами по себе, по своим законам, поедая своих. Эту женщину они как-то заманили, она из вновь прибывших. Вот до чего доходит человек, до состояния скотины!
– Это вы, высшая раса, довели их! – резко перебил его Колесников. – Это вы пытались всех вокруг превратить в скот, в недочеловеков! На лицо ваши идеи, методы! Осмотритесь! Разве люди так могут? Идите в камеру, порассуждайте со своими, они поймут вас! – жёстко и твердо осадил Вениамин полковника Фон Крауса.
3
На улице потемнело, тишина висела над лагерем, без криков надзирателей, лая собак – в первые за столько лет здесь воцарилась тишина.
Вениамин разделся по пояс, правда по привычке, не выпускал оружия из рук. ТТ не изменял ему, когда он у руки – теплее воину внутри.
– Дядя Вася, завтра с утра комендатура прибудет?
– Да, Вень! Но только не пойму – чекисты зачем тут? Офицеров что ли забрать – седые усы его взъерошились от недовольства.
– Думаю за ними, лучше бы они позже комендатуры прибыли, что-то совершенно с ними встречаться нет желания! Я спать наверх пошёл!
Мягкая кровать полностью поглотила крепкое увесистое тело Вениамина. Алкоголь немного расслабил уставшие части конечностей.
– Было прекраснейшее настроение, дожали врага, бьём его в его доме, вот, вот уже победа, а тут на тебе этот марш-бросок. Один день в этом лагере и вся энергия оставлена тут. Просто ватный стал! – он сетовал на командира дивизии, удобно устроившись в пуховых перинах, закрыл глаза, пытался уснуть, но шли минуты, а сна не было. Закрыв глаза, он чуял, что кто-то ходит по спальне, открыв, никого не обнаруживал. Опять закрыл, может устал, мерещится? Но ощущение того, что кто-то стоял напротив, нагнулся и дышит, усиливалось.
– Что это такое, сорок лет живу, но такого не было! Все это чушь! – успокоить пытался он себя, повернулся к стене, накрылся одеялом.
– Веня, Веня, что с тобой? – кричал д. Вася, расталкивая его.
– Уух! – застонал, встряхнулся и сел на край постели Колесников. – Как хорошо, что ты меня растолкал, что-то такая ерунда мне приснилась! – с