– Простите, – пробормотала она, одернув юбку. – Я не сделала вам больно?
Уайатт решил обратить все в шутку:
– Нет. Я в порядке. Но еще немного, и я сделал бы что-нибудь, за что нас могли бы арестовать.
Ее глаза сузились: видимо, она не оценила его попытку пошутить. Похоже, мисс Фостер – женщина чопорная, но это, разумеется, к лучшему.
Видя, как она балансирует на одной ноге, Уайатт заглянул в салон и достал оттуда ее вторую туфлю и коричневую кожаную сумочку и передал ей.
– Вы справитесь с моим поручением? – спросил он.
– Да, сейчас я поеду в «Беби Март», а оттуда домой за вещами. К полуночи я буду у вас.
– Постарайтесь приехать пораньше. Я хочу, чтобы вы поужинали со мной. И не забывайте о том, что вам нельзя ни с кем говорить о Хлое и малыше. Сотрудникам «Беби Март» нужно знать лишь имя клиента и адрес доставки. – Достав из бумажника визитку, он написал на ее оборотной стороне номер своего мобильного телефона и протянул ее Ли: – Если возникнут проблемы, звоните.
– Хорошо, – сухо ответила она, убрала визитку в сумочку и пошла к своей машине, ритмично постукивая каблуками. Уайатт смотрел на ее плавно покачивающиеся бедра. Она ни разу не обернулась, и он предположил, что она на него сердится.
Когда она села в свою колымагу и резко тронулась с места, он понял, что не ошибся. Она действительно на него злилась.
Наверное, она была раздражена тем, что он начал отдавать ей приказы, едва успев ее нанять. Но поскольку он будет платить ей жалованье, он имеет полное право озвучивать свои требования. В конце концов, он ее босс, а не любовник.
А жаль.
Сев в машину, Уайатт покинул стоянку и направился в сторону шоссе, ведущего за город. Проехав менее двух кварталов, он был вынужден остановиться перед оранжевым ограждением, за которым дорожные рабочие долбили асфальт. Похоже, прорвало водопровод.
Тогда он свернул направо и поехал следом за синим «понтиаком». Только перед следующим перекрестком он понял, где находится. Он старался не ездить по этой улице. Она вызывала слишком много неприятных воспоминаний.
Большинство из них было связано с обветшалым зеленым домом на левой стороне улицы. С осыпающейся штукатуркой и заросшим бурьяном двором он выглядел точно так же, как в годы его детства. Одного вида этого убогого жилища оказалось достаточно для того, чтобы вызвать худшие из воспоминаний.
Ему тогда было двенадцать. Летним вечером он возвращался с работы. После того как он помыл полы в местном бакалейном магазине, его босс, мистер Николас, заплатил ему два доллара и в придачу дал пакет просроченного молока и батон хлеба. Заработок был не бог весть какой, но мог оказаться настоящим спасением.
Внутри у него все упало, когда он увидел старый «ранчеро» своего отца, припаркованный у обочины возле дома. Похоже, отец приехал, чтобы потребовать у матери денег на виски. Он мало времени проводил дома, но знал, когда она