Ты! Ты виноват! Тот, кто приказал моим родителям любыми средствами заполучить артефакт плодородия неблагого двора фейри, применить любые методы, вплоть до убийства и воровства. За что они, послы Конкордии в Аркейне, жестоко поплатились.
Мне хотелось кричать и бить посуду, выплескивая свою ненависть, но я знала, что любое проявление эмоций будет использовано против меня. Вспышка, продемонстрированная в первые мгновения моего появления в покоях короля, была непростительной ошибкой, за которую мне вскоре придется поплатиться.
– Что же пошло не так? – едва контролируя свой голос, спросила я.
– Все, – Киллиан склонился ко мне. Его дыхание опалило жаром мое лицо, а рука уже проникла под юбку, где, в угоду его пристрастиям, не было нижнего белья. Длинные пальцы неторопливо огладили ягодицы, и мужчина рывком прижал меня к себе, дав в полной мере почувствовать всю силу своего возбуждения. Но я была не в том настроении, чтобы втягиваться в любовную игру. Мне вообще больше всего хотелось вырвать у короля его холодное сердце и растоптать каблуками. Но, неверно истолковав мое напряжение, Киллиан уже проник в меня пальцами, подготавливая к своим внушительным размерам.
– И все же, – против воли тело отзывалось на искусные ласки, и все мысли устремились к тому, чтобы поскорее получить желанную разрядку. Краем сознания я понимала, что король таким способом решил отвлечь меня от расспросов. Но у него бы не получилось, даже будь я под афродизиаком. Родители и их свобода были слишком важны для меня.
– Я соскучился, – продолжая ублажать меня пальцами, король устроил нас на кровати, кажется, совсем забыв о своих первоначальных планах. Из открытой двери ванной слышался плеск воды и доносился густой, сладкий аромат пены с добавлением масла ночных цветов. Вероятно, правитель благих фейри собирался провести вечер в приятной компании нескольких наложниц, раз использовал столь мощный афродизиак. А теперь мне, похоже, придется одной отдуваться за всех.
Платье очень быстро оказалось сорвано, и я осталась абсолютно обнаженная и распятая на шелковых простынях. Твердые губы жениха скользили по моему вздрагивающему от удовольствия телу, оставляя поцелуи-укусы на наиболее чувствительных точках. Несмотря на ненависть, я плавилась в его руках и невольно подавалась бедрами навстречу его движениям, предвкушая сильнейшую разрядку. В голове при этом царил идеальный порядок. Я ждала, когда Киллиан настолько обезумеет от желания, что уже не сможет остановиться.
Дождавшись, я отстранилась и, обхватив ладонями лицо Киллиана, заглянула в его удивительные голубые глаза.
– Ничего не будет, пока мы не поговорим, – жестко произнесла я. – Ты же помнишь наш договор?
Конечно же он его помнил.
Король недовольно поморщился, но сел и даже прикрылся простыней.
Весь его вид был обманчиво расслабленным, но во взгляде застыл лед. Голубые радужки